Восстание Болотникова 1606–1607 - страница 30
». Эта демагогическая окраска закона 1601 г. объясняется остротой обстановки, создавшейся осенью 1601 г. в результате неурожая и угрозы голода. Именно этими мотивами объясняет издание закона 1601 г. и цитированное выше введение к Уложению 9 марта 1607 г. («Царь Борис Федоровичь, видя в народе волнение велие… переход крестьянам дал, да не совсем»). Что указ 1601 г. был мерой вынужденной и чрезвычайной, об этом свидетельствует самая дата издания указа. Устанавливая «срок крестьяном отказывати и возити Юрьев день осеннего», т. е. 26 ноября (по старому стилю), указ был, однако, введен в действие лишь 28 ноября, т. е. два дня спустя после Юрьева дня, в связи с чем в самом! указе даже было передвинуто время для крестьянских отказов (не за неделю до Юрьева дня и неделю после Юрьева дня, как требовали Судебники, а «после Юрьева дни две недели»).
Обращая внимание на эту черту годуновского указа 1601 г., академик Б. Д. Греков справедливо замечает: «Едва ли мы ошибемся, если допустим, что правительство не собиралось давать указа о выходе и было вынуждено это сделать ввиду особых обстоятельств («волнение велие»)»[136].
Указ 1601 г., однако, не достиг ни одной из стоявших перед ним целей. Ограничения, которыми обусловливалось предоставляемое землевладельцам право вывоза крестьян, не удовлетворяли помещиков, и указ вызвал лишь новый взрыв острой борьбы между помещиками, так что в 1602 г. Борис Годунов был вынужден издать новый указ о вывозе крестьян, полностью воспроизводящий указ 1601 г., но со следующим характерным дополнением: «А из-за которых людей учнут крестьян отказывати, и те б люди крестьян из-за себя выпускали со всеми их животы, безо всякия зацепки, и во крестьянской бы возке промеж всех людей боев и грабежей не было, и силно бы дети боярские крестьян за собою не держали и продаж им никоторых не делали; а кто учнет крестьян грабити и из-за себя не выпускати, и тем быти в великой опале»[137].
Но если в среде землевладельцев указ 1601 г. вызвал лишь «бои и грабежи» из-за крестьян, то он не устранил и «волнения» среди крестьян, что являлось официально провозглашенной целью указа. Напротив, он еще более обострил отношения между крестьянами и помещиками.
М. А. Дьяконову удалось обнаружить документы, из которых видно, что крестьяне по-своему истолковывали указ 1601 г.: на 1601–1602 гг. падают массовые выходы крестьян от землевладельцев[138].
О массовом бегстве крестьян в голодные годы говорит и указ от 1 февраля 1606 г. о сыске беглых крестьян[139].
Положение крестьянства в голодные 1601–1603 гг. характеризуется, однако, не только борьбой землевладельцев вокруг вопроса о вывозе крестьян на свои земли и не только бегством крестьян от помещиков. Во время голода массовые размеры также принял процесс «похолопления» крестьян — превращения их в кабальных холопов. Закон 1 февраля 1606 г. посвящает специальную статью крестьянам, ставшим в годы голода кабальными холопами: «А которые крестьяне в голодные лета… пришли в холопы к своим или к сторонним помещикам или вотчинником и кабалы служилые на себя подавали, а старые их помещики или вотчинники учнут их вытягивати из холопства по крестьянству, и того сыскивати накрепко: будет сшел от бедности и животов у него не было ничего, и тем истцам отказывати: в голодные лета тот помещик или вотчинник прокормить его не умел, а собою он прокормитись не в мочь, и от бедности, не хотя голодной смертью умереть, бил челом в холопи, и тот его принял, в голодные годы прокормил и себя истощил, проча себе, и ныне того крестьянина з холопства в крестьяне не отдавати, а быти ему у того, кто его голодные лета прокормил: а не от самые бы нужи в холопи он не пошел»[140].
Эта характеристика процесса «похолопления» крестьянства помещиками в голодные годы полностью подтверждается материалами новгородских кабальных книг за 1603 г., опубликованных А. И. Яковлевым. Новгородские кабальные книги дают возможность более конкретно представить себе это явление и позволяют дать даже некоторую количественную характеристику процесса закабаления крестьянства (см. таблицу).