Восстание мазепинцев - страница 16

. До Батурина, как свидетельствовал на допросе пойманный драгунами канцелярист Александр Дубяга, докатились слухи о сожжении Мглина, Березны, Мены и других «знатных» городков[50].

Поэтому население многих сел Черниговщины встречало шведов с хлебом и солью. Об этом пишет Крман и другие свидетели — участники похода.

ВО-ПЕРВЫХ, миф о народной войне против шведских союзников — мазепинцев разрушается сведениями о маршруте движения войска Карла XII в Украине, местах его дислокации. Оно шло по Черниговщине компактной группировкой. От Новгорода-Северского шведы спустились к Мезину, потом направились к Батурину, далее к Ромнам, Гадячу, а после к Опошне, Полтаве.

Шведы не могли оставить в местах прохождения свои гарнизоны, поскольку у них для этого не было необходимого количества воинов. Поэтому они фактически не контролировали территорию, которую оставляли. При этом в Чернигове, Нежине, Переяславе (так сказать, в самом тылу «захватчика») стояли по 1–2 русских полка, размещенных здесь еще в прежние времена для «охраны» края. Несколько русских полков были сосредоточены в Киеве.

Таким образом, на 95 процентах территории Гетманщины вхождение войска Карла XII фактически было не замеченным. Население продолжало жить прежней жизнью. О войне, Мазепе, Карле XII оно могло знать лишь из противоречивых манифестов обеих противостоящих сторон, слухах и т. п.

ВО-ВТОРЫХ, миф о народной войне основывается на муссированном утверждении об ОККУПАЦИИ шведами Украины. Но шведы не были оккупантами Гетманщины, поскольку они были союзниками мазепинцев. При этом территория «оккупации» или расквартирования полков Карла XII была сконцентрирована в нескольких населенных пунктах. Английский посол Чарльз Витворт писал 20 апреля 1709 г. на родину: «Князь Меншиков пишет, что шведы расположились в местности, образующей как бы остров, русскіе же заняли удобнейшія места вокруг них и ежедневно высылают небольшія партіи, которыя иногда приводят пленных и дезертиров — как офицеров, так и рядовых»[51]. Опорными пунктами шведско-украинского войска зимой были Лохвица, Гадяч, Зиньков, Лютенька, весной Опошня, Решетиловка, Санжары, Будище, Жуки.

Имеем интересное наблюдение Нордберга о местах расположения шведского войска:

«В начале этого марта (1709) было очень холодно… Много крестьян возвращались к своим домам из лесов и мочаров, где прятали все свое имущество не перед шведами, как это они повествовали, но со страха перед москвинами, которые грозились им огнем и мечом, если бы они остались в своих домах. Ласковые и убедительные слова Мазепы делали на них большое впечатление и они передавали их другим. Гетман повествовал им, как мирно и приязно шведы вели себя с населением, так что никто не мог на них роптать. Наоборот, когда они делали, на их желание, которую прислугу шведам, то за это получали деньги. В конце гетман прибавил, если бы шведы в самом деле хотели забрать от них их в лесу запрятанные вещи, то могли бы это легко сделать, но они этого избегают»[52].

Рассказы местных жителей не были выдуманы. Ибо в «Указе всему малороссийскому народу» от 6 ноября Петр I предупреждал украинцев:

«А от нападения оного (врага. — Авт.) из городков некрепких, сел и деревень в наступление неприятелское жителя б сами особами своими, с женами и з детми и с пожитки скрывалися и неприятелю отнюд никаких живностей и хлеба и никакого харчу не оставляли, а особливо ни по каким универсалам короля Шведского, ни вора изменника Мазепы на продажу и так не привозити под опасением за то смертныя казни»[53].

В-ТРЕТЬИХ, к распространению мифа о народной войне много усилий приложил Петр I, которому хотелось противопоставить гетмана народу, выставить Мазепу изменником-одиночкой, не нашедшим поддержки в массах. Для развития этой идеи царь пригрозил старшинам, которые были с Мазепой, ссылкой их семей в ссылку.

Он приказал размножить расценки за поимку шведов: «При сем же объявляем, что кто из Малоросийского народу из неприятелского войска возмет в полон генерала, тому за оного дать две тысячи рублев, за полковника тысячу рублев, а за иных офицеров за каждаго по розчету против чина их; а за рядовых рейтар, солдат и драгун по пяти рублев; а за убиение каждого неприятеля, по свидетелству явному, по три рубли ис казны нашей давать укажем» (ПИБ. — Т.VIII. (июль-декабрь 1708 г.). — Вып. 1. — Москва-Ленинград, 1948. — С.284). Они, по его указу, были прибиты к дверям каждой церкви.