Восстание в Гурии - страница 19

Скоро месяц, как в доме князя NN ни господа, ни слуги не спали спокойно. С того дня, как с Гуло случился припадок, жизнь ее находилась в опасности. Никто не мог сказать, выживет она или нет.

Врач, приглашенный по совету Георгия из Озургети, ничего не мог понять в болезни Гуло.

Сам Георгий, ни на миг не отходивший от постели больной сестры, иной раз отчаивался и терял надежду на ее выздоровление.

Особенно угнетало всех то, что у Гуло все время держался сильный жар.

— Не жить ей, верно, больше на свете! — с тоской говорили старые родители Гуло, проводившие все дни и ночи у постели больной дочери.— Чего только ни говорит она в бреду!.

— Мама, мама! — вскрикивала больная.—Вот несут гильотину! Вот Робеспьер!.. Или:

— Георгия хотят женить! А он мой, мой! Никого мне не надо, кроме Георгия! Я умру, если вы отнимите его у меня!

И Георгий с ужасом слушал эти слова. Они кололи его в самое сердце.

«Умирает моя сестра и, кажется, я сам повинен в ее смерти! — мрачно думал он, ходя из угла в угол.—Я замечал, что она любит меня, когда она была еще здорова! Любит не как брата, а как возлюбленного! Какими горящими глазами она смотрела на меня после моего возвращения: из России! А ее жаркие поцелуи, ее пламенные речи! Нет, это не была любовь сестры. Ей впервые сделалось дурно, когда родители советовали мне жениться. Да, ею овладела несчастная, греховная любовь к брату! Какие последствия может вызвать эта странная любовь? Не добившись взаимности, она исчахнет, захворает неизлечимо или потеряет рассудок. Чем, чем помочь ей, как избежать несчастья? Вот о чем я должен думать теперь».

Иногда по утрам у Гуло спадал жар, она приходила в сознание и говорила Георгию:

— Не оставляй меня, Георгий, не уходи, ты один можешь спасти и погубить меня!

— Нет, Гуло, что ты, я не оставлю тебя! — отвечал Георгий, с тоской думая о том, что за последнее время к нему неоднократно приходил Бесиа и просил помочь народу умными советами.

«Я как между двух огней! — думал Георгий.— Оставить умирающую сестру или идти к народу? Что значит одна жизнь по сравнению со счастьем народа? Но могу ли я принести народу пользу? А вдруг мои советы он встретит так же враждебно, как в ту ночь? Но все же я не могу молчать, я не могу бездействовать... А как быть с умирающей сестрой? Оставить ее? Месяца через два выяснится, выживет она или погибнет. Два месяца — большой срок для общего дела. За это время могут совершиться непоправимые несчастья. Как мне быть, куда броситься: в огонь или в кипящую воду?»

Такие мучительные раздумья часто посещали Георгия. Он размышлял об этом и в ту минуту, когда к отцу его явился управляющий имением и доложил:

— Наши крепостные все до одного исчезли вчера ночью.

— Как исчезли? Ума ты лишился что ли? Куда они могли уйти? — вскрикнули удивленные до крайности князь с княгиней.

Они даже не подозревали, что гурийское крестьянство вот уже месяцев шесть, как неустанно готовилось к восстанию, и что сегодня утром все отправились на общий сбор за их же деревней, у дуба.

Зато Георгий тотчас же понял, что произошло. Чтобы не выдать себя, он спросил, как бы ни о чем не зная:

— Куда же они могли уйти?

— Не могу знать, князь! Дворовые девки говорят, что, когда они встали утром на рассвете, уже никого не было дома,— ответил управляющий.

— Ушли, вероятно, на работу, — беспечно сказал князь, который и представить себе не мог, чтобы крепостные могли уйти не по делам своих господ.

— Разве ты не слышал, что они ушли еще на заре? Когда это дворня спозаранку бежала на работу без понукания? — сердито проговорила княгиня, удивленная и разгневанная своеволием крепостных.

Она приказала призвать к ней Тамару, самую верную и надежную из ее служанок, взятую в дом не насильно, а пришедшую к ним в услужение добровольно,— после того, как от голода погибли ее муж и дети.

— Что прикажите, сударыня? — с обычной услужливостью спросила Тамара.

— Куда девалась наша дворня? Не украли же их! Отвечай сейчас же!

— Не знаю я ничего, госпожа моя! Вчера они легли так же, как и я, а сегодня их нет. Я подумала, что вы еще спите, и потому сообщила об этом управляющему,— ответила Тамара, которая хорошо знала, что крестьяне давно готовятся к восстанию, что последнее время Бесиа часто ходил к молодому барину за советом и беседовал с ним по секрету. Но Георгий и Бесиа велели ей молчать.