Восточнославянское язычество: религиоведческий анализ - страница 11

. Несмотря на это указание, отличие в социальной функции не сформулировано.

Однако есть целые монографии, посвящённые рассмотрению сущности и функций мифа. К ним мы и обратимся.

Анализируя литературу по интересующей нас теме, невозможно пройти мимо труда известнейшего отечественного специалиста по античной культуре и философии А.Ф. Лосева, носящего название «Диалектика мифа». Но после внимательного его изучения становится ясно, что для разрешения волнующих нас вопросов он малопригоден. Смущает исключительно спекулятивный характер данного произведения — нет никаких отсылок к конкретному мифологическому материалу. В предисловии к своей работе А.Ф. Лосев писал: «Надо… встать на точку зрения самой мифологии, стать самому мифическим субъектом. Надо вообразить, что мир, в котором мы живём и существуют все вещи, есть мир мифический, что вообще на свете только и существуют мифы. Такая позиция вскроет существо мифа как мифа»[39]. Но, на наш взгляд, этот призыв так и остался декларацией о намерениях. А.Ф. Лосев, являясь философом до мозга костей, не смог перейти ту грань, что разделяет мифологию и философию. (Впрочем, для раннего А.Ф. Лосева грань между философией и мифологией зыбка — мифологами он считает и Декарта, и Канта, и раннего Фихте[40], но для нас такая расширительная трактовка неприемлема). Вот те определения мифа, к которым он приходит: «миф есть в словах данная чудесная личностная история», или, иначе, «миф есть развёрнутое магическое имя»[41]. Однако чтобы раскрыть сущность этих формулировок, пришлось бы повторять практически весь текст его книги, причём даже это не гарантировало бы нам понимание изложенного, ведь «если вам это не понятно — ничего не поделаешь. Не всё же всем одинаково понятно»[42]. Не умаляя заслуг именитого ученого, приходится констатировать, что его «Диалектика мифа» чересчур метафизична: миф выступает как нечто изначально данное, не анализируется грань между различными типами мифов, между мифами и близкими к нему формами устного народного творчества, исторические судьбы мифа и мифологического мышления.

В работе «Логика античного мифа» другого известного отечественного философа и исследователя античной мифологии — Я.Э. Голосовкера — понятие мифа, по сути, не сформулировано. Видимо, автор не видел в этом особой необходимости. Внимание его сосредоточено на особой логике мифа, разительно отличающейся от обычной, формальной логики и получившей у него название «алогической логики». «В наших суждениях мы часто отрицая утверждаем и утверждая отрицаем: то есть наше отрицание одного есть тем самым утверждение чего-то другого и обратно — наше утверждение одного есть тем самым отрицание чего-то другого… Но логика чудесного в мифе, отрицая одно, может одновременно отрицать ему прямо противоположное и утверждая одно, может одновременно утверждать ему прямо противоположное»[43]. В этом, по мысли автора, и заключаются причины одновременного бытования противоречащих друг другу версий мифа. Миф — есть плод воображения, но воображение Э.Я. Голосовкер понимает не как пустую фантазию, а как высший уровень мышления, как особый тип познания, раньше и глубже понимающий то, что лишь впоследствии докажет наука.

Другой видный специалист по философии античности, Ф.Х. Кессиди, о мифологии высказывается куда более определённо: «Мифология как собрание мифов — это специфическое миросозерцание, возникшее в древнейшие времена. В ней отражены взгляды первобытных людей на явления природы и жизни, зачатки знаний, религиозные и нравственные представления, господствовавшие в родовой общине, и художественно-эстетические чувства народа на заре его истории. В мифе переплетаются вымысел (фантазия), вера и знание, но сущность мифа не сводится ни к одному из них. Мифическое сознание синкретично, слитно-нерасчленено»[44]. Миф — это «не первоначальная форма науки или философии, а особый вид мироощущения, специфическое, образное, чувственное, синкретическое представление о явлениях природы и общественной жизни, самая древняя форма общественного сознания»