Восточные узоры - страница 65

И вот я снова в пути. Проезжаю Хиллу — центр одной из иракских провинций. Сейчас эту провинцию называют ”Вавилон”, но в народе она продолжает сохранять свое старое название ”Хилла”. Когда иракцы говорят о Хилле, они всегда добавляют слово ”фейха” — ”зеленая”. Хилла раскинулась по обе стороны одного из рукавов Евфрата, а много километров вокруг занимают массивы финиковых пальм и фруктовых садов. По плотности населения эта провинция уступает только столичной провинции Багдад.

Рис. 1. Саудовская Аравия. Окрестности Мекки во время хаджа

Рис. 2. Молодой саудовец в национальном костюме

Рис. 3. Саудовская Аравия. Австралийская исследовательница Хизе Росс перед входом в традиционный дом

Рис. 4. Йемен. Город Сана. Баб аль-Йемен

Рис. 5. Йемен. Сана

Рис. 6. На улице Саны

Рис. 7. Йемен. Город Аден. Памятник борцам за свободу

Рис. 8. Балкон традиционного йеменского дома

Рис. 9. Ирак. Город Хатра. Колонны эллинистического храма

Рис. 10. Вавилон. Ворота Иштар

Рис. 11. На улице Багдада

Рис. 12. Ирак. Мечеть имама Хусейна в Кербеле

Рис. 13. Иерусалим. Русские паломники перед отъездом на родину

Рис. 14. Иерусалим. Русские паломники в общей палате Сергиевского подворья

По сторонам дороги мелькают аккуратные двухэтажные домики, окруженные небольшими садиками. Вот просторный городской стадион, башня с часами, три высоких цилиндра нового элеватора, сооруженного по проекту советских специалистов.

На крыше здания муниципалитета в самом центре города аист свил огромное гнездо. Эту мирную птицу иракцы очень любят и ласково называют ”лак-лак”, подражая звуку, который, закинув голову, издает аист своим клювом. В аистином гнезде среди кучи крупных сучьев и палок свили гнезда вездесущие воробьи. Эти нахальные квартиранты, потеряв всякое уважение к хозяину, важно обозревающему с высоты шумящий внизу город, чирикали и дрались у аиста под ногами. Путешествуя по Ираку, я не раз встречал аистиные гнезда в самых неожиданных местах: на высоких минаретах мечетей, куполах христианских церквей, на высокой арке древнего Ктесифона, на 100-метровой мачте радиостанции под Багдадом.

Хилла считается самой развитой в сельскохозяйственном отношении провинцией Ирака. Здесь распахано более 65 % земель, с которых можно получить два-три урожая в год при искусственном орошении. Проблем с орошением не существует: могучая река и отходящие от нее каналы делают орошение практически возможным в любой точке этой провинции. Хилла может служить примером сложившегося в Ираке севооборота. Большая часть земли здесь занята под ”зимние культуры” (ячмень, пшеница, чечевица), которые высевают в октябре-ноябре и убирают в апреле-мае. ”Летние культуры” (просо, кукуруза, рис) высеваются в апреле-июне и убираются соответственно в июле-сентябре. В промежутках между посевами крестьяне, как правило, выращивают кормовые травы. Среди зерновых продовольственных культур в районах Центрального Ирака продолжает преобладать ячмень, который считается солеустойчивой культурой, произрастающей на почвах, либо уже засоленных, либо находящихся под угрозой засоления.

Развалины современника Вавилона — города Борсиппы — лежат в 15 километрах к югу от него. Борсиппа всегда входила в состав Вавилонии и фактически составляла пригород его столицы. С Вавилоном ее соединял судоходный канал, а в самой Борсиппе был храм Набу, где хранились магические тексты, пользовавшиеся большим спросом как у коронованных особ, так и у простого народа. Бог Набу, сын главного бога Мардука, считался покровителем Борсиппы, и его храм был шедевром древневосточного зодчества. В пантеоне вавилонских богов он был богом писцового искусства и мудрости. Затем, особенно в Вавилоне, его стали почитать как бога, определяющего жизнь человека, пишущего ”таблицы судеб” людей. Поэтому все магические церемонии и манипуляции в древнем Вавилоне были связаны с Набу и его ролью в жизни человека.

За Хиллой дорога раздваивается: одна идет на Эн-Неджеф, вторая — к Дивании.

Держу путь на Эн-Неджеф и, проехав километров десять, у покосившегося указателя сворачиваю в пустыню. У обочины дороги стоит несколько печей для обжига кирпича. Я вижу, как загружают сырые кирпичи внутрь усеченной пирамиды печи, в которой затем разведут огонь. После этих печей можно ехать без всяких указателей: вдалеке на холме уже виден высокий столб. Это и есть развалины древней Борсиппы. Это хорошо, что здесь есть обжиговые печи и что возле них работают люди. Ведь развалины Вавилона и Борсиппы еще недавно служили своего рода каменоломнями, где наши современники добывали кирпичи для строительства зданий в Хилле и близлежащих деревнях. Поэтому чем больше новых кирпичей будет сделано, тем меньше их будет выломано в остающихся без присмотра древних сооружениях.