Война номер четыре - страница 9

— Так что и вы, — голос Ады вырвал юношу из задумчивости, — находитесь, можно считать, на содержании казны. Относитесь к этому как к неизбежному недостатку. В конце концов, это ненадолго. — И снова в голосе опекунши почудилась грусть…

— Далее, — вся бахрома, до которой Ада могла дотянуться, не вставая, уже была заплетена в аккуратные косички, и женские пальцы взялись за кисти, украшавшие подлокотники кресла. — Почти наверняка вы встретитесь с неприятными слухами относительно меня и вас. Разрешаю проучить болтунов, но умоляю обойтись без смертей. Я не одобряю человекоубийства.

Последняя фраза прозвучала как религиозный обет или торжественная клятва.

— Знаю, знаю, сейчас вы скажете, что вы… никогда… даже помыслить не могли… и прочее. Я это понимаю, но помыслить как раз советовала бы. В мыслях мы свободны, а вот в поступках связаны логикой, законом и… тут уж каждому своё.

— Я… понял, — неуверенно сказал Орсо. Он-то отнюдь не был убеждён, что понял, но идея кого-нибудь убить ему до сих пор всерьёз в голову не приходила. Видимо, Ада права: думать о таких вещах надо заранее, а то таскаешь на боку орудие убийства — и забыл, для чего оно!

— И, пожалуй, последнее из срочного, — кисти на кресле тоже оказались заплетены в хитроумные узлы. — В ближайшее время, как только кончится ваш официальный траур, мы с вами должны будем посетить Их Величеств. Не волнуйтесь по этому поводу сверх меры, визит неофициальный, но вам будет полезно побывать во дворце. Когда-то ещё позовут, а представление, как там всё устроено, иметь надо. Ну и приглашение на первый же малый бал у Её Величества вы обязательно получите. Скорее всего, это будет в праздники, ближе к концу декады гуляний.

— Мне… на бал?.. — оторопел Орсо.

— Ну да. Вам. На бал. — Ада вновь рассмеялась, совершенно необидно и при этом неясным образом давая понять, что смеётся не над воспитанником. — Вы наследник Травенари, неженатый, но уже достаточной взрослый, чтобы смущать девиц. Кстати, у вас есть на примете девица, которую вы могли вы вывезти на бал… я надеюсь?

— Н-нет… — покачал головой Орсо. Видимо, приличные молодые люди на этом месте тоже должны краснеть. А он какой-то неприличный: когда речь о дамах — хоть бы что, но стоит зайти разговору о деньгах — уши горят, как фонари!

— Подумайте, декады три ещё точно есть. Если вспомните какую-нибудь симпатичную родственницу — не забудьте заранее ей написать, а то вдруг у неё другие планы… Естественно, приглашение будет на двоих, а уж кого вы приведёте, вам виднее.

— А… вы? — ляпнул Орсо и прикусил язык: он ведь явно сказал что-то не то, что вот что именно?

— Да кто ж меня туда пустит? — снова легко рассмеялась опекунша. — Я не дворянка, да и возраст уже не тот, чтобы ходить по танцулькам одной, без дочерей или хоть племянниц. Ну и танцор из меня, сами понимаете, с моей-то ногой.

Вот оно! Вот что он ляпнул!

— Простите! Я… не хотел…

— Да перестаньте извиняться, Орсо, меня обидеть трудно. — Ада оставила в покое подлокотник. — Что там, Паоло?

Ну и слух! Орсо только теперь понял, что по коридору топочет слуга — один из тех двоих, что помогали перевозить вещи. Когда юноша впервые их увидел, они показались мрачными громилами; потом рассмотрел поближе — обычные деревенские парни, без лизоблюдской нагловатости типичных городских слуг, со смешным акцентом и искренне преданные Аде. Они и к Орсо отнеслись как к давно знакомому, будто он не первый год живёт в доме.

— Исвиняюсь, коспоша, почта пришла, — Паоло внёс пачку разномастных конвертов, поискал глазами, куда бы их положить, и пристроил на столике у камина.

— Спасибо, — улыбнулась Ада. — Сходи ещё, пожалуйста, за газетами.

— Как опычно? — уточнил Паоло. Орсо уже знал, что он еле-еле читает и всегда боится ошибиться с названиями.

— Да, «Курьера» и «Морской вестник».

— Пеку! — Паоло скрылся. Орсо удивлённо поднял брови:

— Что он сказал?

— Бежит, — перевела опекунша. — Дайте-ка мне эту кипу — что там нанесло?

Разноцветные пакеты рассыпались у неё на коленях.

— О, а это вам! — Ада протянула воспитаннику тонкий синий конверт, надписанный незнакомым почерком. — Девушка… я надеюсь?