Война Роузов - страница 22

— Да нет, ничего особенного.

— Тогда, может быть, я чего-то не сделал?

Она тщательно подбирала слова для ответа.

— Сознательно ты ничего не делал, — тихо проговорила она. Потом стала наблюдать за его лицом, которое начал искажать гнев.

— Что, черт возьми, это должно означать? — взорвался он. Она прекрасно понимала, что взрыв просто неизбежен, и очень надеялась, что он не заплачет. Тогда придется наглядно показать, как он ей безразличен.

— Это означает, — спокойно начала объяснять она, — что ты не понимаешь, что происходит, и скорее всего здесь нет твоей вины. Все дело во мне, — она помолчала, пожала плечами и еще крепче обхватила руками ноги. — Я просто решила, что не смогу больше прожить с тобой ни одной минуты. Но ты, как я уже сказала, не виноват… — он попытался что-то сказать, но она предупреждающе подняла руку. — И все страдания, которые ты мне принес, делал несознательно.

— Страдания? — он был совершенно потрясен. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Зато я понимаю. Мне бы хотелось говорить более красноречиво. Но ты же понимаешь, у меня не было практики…

— А, я понял, — прервал он, найдя в себе силы саркастически улыбнуться. — Ты погубила из-за меня свою жизнь.

— Во всяком случае, ее часть.

— Я заставил тебя бросить учебу. Я превратил тебя в рабыню.

— В какой-то мере.

— И ты, — как это обычно звучит, — не смогла самовоплотиться?

— И это тоже.

Она чувствовала, как в нем нарастает презрение, но сдерживала себя, понимая, что происходит неизбежное, то, что так или иначе должно было случиться.

— А как же дети? Они не станут возражать?

— С детьми все будет в порядке. У меня нет ни малейшего желания снимать с себя материнские обязанности. И будь уверен, они не станут возражать.

— Господи, — он попытался заглянуть ей в глаза. — Ты ли это?

— Да, это я.

— Нет, Барбара. Во всяком случае, не та девушка, на которой я женился.

— Конечно нет. Мне очень жаль, Оливер. Действительно жаль. Мне очень хотелось сделать все так, чтобы тебе не было больно.

Последовала долгая пауза, в течение которой он шагал взад-вперед по комнате. Остановившись, он отвернулся и тупо уставился на корешки книг в кожаных переплетах, потом обошел разделявший их стол, подошел к шкафу и налил себе еще виски. Затем махнул бутылкой в ее сторону, предлагая ей тоже выпить. Совершенно очевидно, что он не представлял себе, что дальше делать.

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась она.

Он пожал плечами и опрокинул второй стакан. Вдруг выставил палец и ткнул им себя в грудь.

— Это чертовски плохо влияет на мою грыжу.

— Выпей лекарство.

Он вздохнул, поморщился и уставился на нее, тяжело дыша.

— Да ты просто хладнокровная сука.

— Мне очень жаль, что ты так обо мне думаешь, — но его слова смутили ее. Она вовсе не была хладнокровной и безразличной, и ей уж совсем не хотелось быть жестокой.

— Это всегда трудно дается. Прости меня.

— Простить?!

Его губы слегка дрожали, и она поняла, что он едва сдерживается, чтобы не оскорбить ее еще хуже, чтобы не выплеснуть на нее клокотавший гнев.

— Мне кажется, это какая-то эпидемия. По-моему, всем девицам твоего поколения присуще сознание своей неполноценности. Они, видите ли, не смогли воплотить в жизнь свои мечты и стремления. Мы надрываем задницы, чтобы только ублажить вас, а вы гадите нам на головы. Мы стараемся дать вам рай на земле, черт возьми… — внезапно он умолк. И этого она тоже ожидала. Должен же он выложить все свои аргументы. — Значит, я понимаю, ты хочешь развода? — спросил он.

— Да, — кивнула она.

— И никаких попыток к примирению?

— Я же объяснила тебе, что чувствую, Оливер. Зачем же издеваться над собой?

Он пожал плечами, и она заметила, что у него на подбородке задергался нерв.

— Мне казалось, что как муж я вовсе не плох. Что наш брак сложился удачно.

— Нет, как видишь.

— Кажется, тут не обойдется без сложностей, — проговорил он.

— Вся наша жизнь состоит из сложностей.

— Нечего разводить тут свою долбаную философию, Барбара.

Она поднялась. Что им еще сказать друг другу? И хотя разговор оказался тяжелым, она чувствовала, как в душе позванивают радостные колокольчики свободы. Подумай о себе, звучало в такт этой мелодии. Она искренне надеялась, что утром он съедет из дома.