Война с продолжением - страница 53

. Это, однако, не смутило его коллег, и на несколько месяцев идея закрепить за Англией Тадмор и Хауран, если уж не получается вовсе вытеснить французов из Сирии с помощью Фейсала, стала определяющей в британской политике. Ллойд Джордж, однако, имел собственные представления о будущем Ближнего Востока. Тот же Тойнби однажды был свидетелем такой сцены: премьер-министр, склонившись в своем кабинете над грудой бумаг, размышлял вслух: «Месопотамия… так… нефть, ирригация… Месопотамия должна быть наша. Палестина… так… Священная Земля… сионизм… Палестина должна быть наша. Сирия… хм, что там в Сирии? Пусть ее Франция забирает»[304]. Для главы британского кабинета вопрос состоял не в том, получит ли Франция Сирию, а в том, по какой цене она ее получит.

Итак, англичане быстро определили, какую пользу может им принести предполагаемая межсоюзническая комиссия на Ближнем Востоке. Для французов это тоже не было тайной, и Ллойд Джордж попытался использовать данное обстоятельство для ловкой дипломатической интриги с элементом шантажа. 27 марта вопрос о комиссии обсуждался в «Совете четырех». Ллойд Джордж пробовал возражать против ее отправки, мотивируя это тем, что она вызовет только лишнюю задержку в принятии решения, создаст новые проблемы и окажется неспособной дать адекватную информацию из-за скрытного характера мусульман. Вильсон, тем не менее, настаивал на посылке комиссии. Клемансо согласился с президентом и поспешил перевести дискуссию на вопрос о Рейне[305]. Все это происходило на фоне резкого обострения споров вокруг Германии после «Меморандума из Фонтенбло» от 26 марта. В своей записке, адресованной Клемансо, (в ответ на возражения последнего против «Меморандума»), Ллойд Джордж почти прямо указывал, что судьба Сирии зависит от принятия Францией британских условий мира с Германией, но при этом не дал никаких конкретных разъяснений[306].

В следующий раз вопрос о формировании комиссии снова поднимался на «Совете четырех» 11 апреля. Ллойд Джордж и Клемансо заявили Вильсону, что хотят согласовать свои позиции друг с другом, прежде чем посылать комиссию. Вынудив Клемансо согласиться на комиссию, Ллойд Джордж, очевидно, затем намекнул ему, что есть еще возможность решить все вопросы на двусторонних переговорах. Клемансо понимал, что посылка комиссии в страну, фактически подконтрольную Фейсалу, может похоронить все надежды на французский мандат, и действительно предпочитал согласовать позиции с британским коллегой. Но согласование позиций свелось к посредничеству Ллойд Джорджа между Клемансо и Фейсалом. Последний пытался установить прямой контакт с Клемансо, но делал это явно лишь для зондажа ситуации и демонстрации доброй воли перед своими британскими покровителями. Клемансо отказывался встречаться с эмиром один на один и требовал присутствия английских и американских представителей[307]. Разговор Фейсала с Клемансо состоялся только 14 апреля. Французский премьер-министр сообщил эмиру, что французские войска якобы должны вскоре заменить британский контингент в Сирии. Эмир стал категорически возражать против этого, но Клемансо заявил, что отказ от посылки войск в Сирию был бы «национальным унижением для Франции[308]. Но, несмотря на столь очевидное различие во мнениях с Фейсалом, Клемансо счел нужным продемонстрировать англичанам свою «добрую волю». Оба лидера договорились зафиксировать свое благожелательное отношение друг к другу в форме обмена официальными письмами.

Обмен действительно состоялся, но в несколько странном виде. Тон писем вполне доброжелателен, но их авторы говорили о совершенно разных вещах. 17 апреля Клемансо писал Фейсалу о готовности Франции «признать право Сирии на независимость в форме федерации местных автономий в соответствии с традициями и желаниями ее жителей». Франция готова была оказать в этом Сирии «моральную и материальную помощь», главным образом путем отправки советников. 21 апреля Фейсал в ответ поблагодарил Клемансо за его согласие отправить в Сирию межсоюзническую комиссию, призванную выявить пожелания местного населения. Он закончил письмо словами: «Я уверен, что народ Сирии будет знать, как выразить Вам свою благодарность», и ни словом не упомянул, что ждет от Франции какой-либо помощи