Воздействие полуночи - страница 47
– Ягоды. Но что касается листьев, всё зависит от вида. – Натан пожал плечами. Болезнь дяди прогрессировала, не поддавалась лечению. – Вряд ли это поможет.
Дядя Аарон умирал. Но конец не придет быстро, он будет долго мучаться в страданиях, как мать Натана, сестра Аарона. Натан хотел, чтобы у него хватало сил и смелости ускорить уход дяди, но всегда была капля надежды, что теплилась на задворках сознания.
Голос дяди Аарона донесся из подвала, где они хранили его коллекцию.
– Ворона. Ворона снова здесь.
Эван вздохнул.
– Он говорит, что ворона преследует его. Часами.
Галлюцинации были новым. Радость Натана от возвращения домой и относительного спокойствия пропала за миг.
Вороны символизировали смерть.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Джейн проснулась во тьме, на миг вернулась в тот холодный подвал. Пот пропитал простыни, они к ней так и липли. Она была накрыта тёплыми одеялами, но холод сковал всё тело и поселился в костях.
«Ее тело упало на бетон. Она перекатилась и обмякла. Искаженная тень нависла над ней. Мозолистые руки схватили ее запястья. Металл впился в плоть, запястья сковали. Пальцы погладили лицо, с любовью обвели шрам на щеке. Нож порезал ладонь. Ее желудок сжался».
Сцена погасла быстро, как спичка под дождем, оставив запах зла, будто от серы.
Реальность вернулась с ощущением фланелевой ткани под щекой, мягкости подушки под головой. Джейн повернула голову к тумбочке. Часы оранжевым светом показывали полчетвертого. Она поежилась под грудой толстых одеял. Комната казалась холодной и пустой. Джейн была одна в гостевой комнате Рида.
Она была в безопасности.
Пока что.
Но завтра этого ощущения не будет, сегодня она покинет дом Рида и его безопасность. Горло Джейн сдавило. Этой ночью она больше не сможет заснуть.
Джейн отодвинула одеяла и встала, она было полностью одетой. В спальне было прохладно. Тепло из печки не проникало сюда так хорошо, но кровать здесь была удобнее дивана в гостиной. Джейн надела еще одну пару носков на ноги и пошла к теплу гостиной. Огонь ярко горел, Джейн протянула руки, чтобы впитать сухой жар. Она заглянула в окошко печки. Кто-то недавно подкинул дров.
Джейн прошла к стеллажу с книгами, где были бестселлеры. Но названия её не привлекали. Она была слишком напряжена, чтобы читать. Джейн опустилась на край кресла, закрыла глаза и пару раз глубоко вдохнула. Кошмар отпечатал картинки и ощущения в ее голове. Даже когда она открыла глаза в свете гостиной Рида, грудь была сдавлена, сердце колотилось.
Потирая грудь, Джейн прошла к широкому окну и выглянула во двор. Свет сиял в окнах мастерской Рида. Видимо, ночью появилось электричество. Но почему он работал в три часа ночи?
Может, и ему не спалось.
Ей не хотелось быть в одиночестве. До рассвета было несколько часов, которые будут тянуться, если она останется одна. Джейн обула сапоги и надела парку Скотта. Выкопанная тропа вела к старому амбару, где была мастерская Рида.
Джейн вышла на холод.
* * *
Рид выключил пилу. Гудение пропало, и в задней комнатке его мастерской стало тихо. Он обошел свой проект. Скульптура была длинной и стройной, ствол березы был прямее, чем его обычные скульптуры. Последнее творение тоже было тонким, но согнутым, словно падающим в отчаянии. Эта эмоция была типичной для его скульптур.
Но не в этот раз.
Рид отложил пилу и взял с полки фотоальбом в кожаной обложке. Открыв его, он полистал фотографии своих предыдущих творений. Вот какие названия они носили: Страдание, Мучение и Отчаяние. Исходя из названий, фигуры смотрели на него с печалью… и обвинением.
Рид взглянул на новую скульптуру, погладил грубое дерево. Он увидел силу и упорство в бледной березе с первого прикосновения к ней. Дерево источало силу, но Рид не хотел делать фигуру мужской. Линии оставались женственными, с красивыми изгибами, несмотря на мускулатуру.
Этот проект будет другим, началом чего-то нового.
Закрыв альбом, Рид взял маркер и стал отмечать детали. Выделил длину ее волос и угол подбородка. Эта женщина будет стоять, подняв лицо к небу с вызовом. Ее скулы будут острее, чем у почти детской фигуры Отчаяния