Воздействие полуночи - страница 46

Ради чего еще ему жить?

Смерть его дяди не будет быстрой или легкой. Натан будет заботиться о нем до жуткого конца. Какую жизнь он может предложить Мэнди?

Мэнди шмыгнула носом, выпрямилась, вернув Натана в реальность. Она не хотела оставлять его.

– Ты знаешь, мне плевать, что скажут люди.

– Знаю. – Натану хотелось притянуть ее к себе, удержать и молить не бросать его в темноте. Но он этого не сделал. Хоть расставание с ней стало бы последним гвоздем в крышке его гроба, он должен был её отпустить. Так было лучше. Правда.

Но почему он словно собирался шагнуть с моста? Вес ответственности давил на него сильнее бетонных блоков.

– Могу я подвезти тебя домой?

Гостиница «Черный медведь» была недалеко отсюда, но Натан хотел увидеть, что она зайдет в дом. То, что она не будет с ним, жалким стариком, не означало, что он перестанет ее любить.

– Нет. Джед ждет снаружи.

– Не стоит с ним водиться, Мэнди. – Натан нахмурился, будто был ее отцом. Он не впервые так себя ощущал с ней, и это беспокоило его в их отношениях. Папа Мэнди умер, когда она была юной. Натан воспользовался ее тоской по отцу? Тогда он был жалок.

И снова Натан подумал о зовущей прыгнуть в неё реке.

Мэнди покачала головой. Отрицание и раздражение звенели в ее голоса:

– Мы с Джедом просто друзья. Я знаю его со средней школы.

– Милая, он влюблен в тебя. Может, даже со школы.

– Нет. Да, он заботится, но как брат.

Натан не стал спорить. Мэнди не замечала Джеда. Охотник смотрел на нее с надеждой, как верный лабрадор-ретривер. Джед не был умным, но понял, что у него не будет будущего с Мэнди. Но охотник был готов сделать все для нее. Натан видел боль Джеда всякий раз, когда последний находился в одной комнате с Мэнди. Натан сочувствовал. На его грудь словно вылили миллион тон воды, когда она ушла из его кабинета – и его жизни.

Звякнул колокольчик на стеклянной двери, в грузовике Джеда заработал двигатель, отмечая, что она ушла. Пустая тишина, как в сердце Натана, заполнила кафе. Он схватил куртку и направился к задней двери. Кабинет давил на него. Его кабинет в мэрии был просторнее, но не таким уединенным.

Снежинки плясали в свете фонаря. Снег хлюпал под ногами. Натан вдохнул, хотел, чтобы свежий воздух его взбодрил, но зима казалась мрачной, холодной и бесконечной.

Его джип одиноко стоял на парковке позади закусочной. Он несколько раз чистил стоянку, хоть слой в несколько сантиметров уже собрался с прошлого раза. Юг штата Мэн был завален снегом. Слой снега в девяносто сантиметров был аварийной ситуацией в штатах южнее, но в этой местности это было не проблемой.

Главную улицу уже очистила снегоочистительная техника, теперь она перебралась на второстепенные дороги. Путь домой для Натана занял десять минут. Эван уже почистил снег у дома. Натан припарковался в смежном с домом гараже и нажал на кнопку двери.

Двигатель еще гудел, Натан сидел внутри несколько долгих минут. Неплохой способ уйти из жизни. Проще, чем нырнуть с моста. Мирно. Тихо. Без боли. Как долго он будет здесь умирать? На дальней стене висел садовый шланг. Это ускорит дело. Проблемы испарятся.

«Эван в доме».

Если его сын услышал, как дверь закрылась, и двигатель еще работает, через минуту он придет. Натан не мог его бросить. Эван был еще мал, чтобы получить бремя в виде долгой болезни их дяди и смерти.

Дядя Аарон не умрет просто и тихо.

Натан повернул ключ и выключил двигатель. Он задержал дыхание, открыл дверь и прошел на кухню. Эван наливал кипяток в старый чайник на гранитном острове. Натан выдохнул. Ничего ужасного не произошло. Может, они проведут вместе тихий вечер.

Натан повесил куртку на крючок в углу, а потом снял сапоги.

Эван повернулся. Его светлая бородка не делала его старше, как он надеялся. В двадцать два Эван мог сойти за шестнадцатилетнего.

– Эй, пап.

– Привет. Чай дяди Аарона?

– Ага. – Эван опустил железный чайник на не горящую плиту. Донесся аромат особого чая дяди. Дядя Аарон хватался за альтернативную медицину. Натан не мог его винить. Когда-то его дядя был профессором. Натану было больно смотреть, как ученый в нем скатывался до безумия. – Думаешь, ему можно такое пить? Я думал, омела ядовитая.