Воздушные шары Сальви-Крус - страница 5

Размышляя о вещах неземных, Анно не заметил, как оказался у своего дома. Привычно нащупав взглядом знакомое окно на фасаде, и подавив вздох сожаления, вызванный его обычным необитаемым видом, он поспешно нырнул в подъезд.

Лифт не работал, уже черт его знает, сколько дней, поэтому ему пришлось проделать путь на тринадцатый этаж пешком. Погруженный в свои грустные думы, в этот раз он даже не поворчал на лифтеров, ремонтников, ЖЭК, да и на самих жильцов, которые, хоть лупи их, избегают всяческих усилий, чтобы привести лифт в нормальное, ходовое состояние. Они лучше на сотый этаж пешком… вот как он сам… Да…

Освещенная желтым светом ламп лестница медленно сползала вниз, предсказуемо разворачиваясь на сто восемьдесят градусов через каждые восемь ступенек. В чуткой тишине сонного подъезда глухо раздавались шаги Анно. Тук, тук, тук — стучал докучливый шагомер, однако наш герой не замечал ни звука, ни движения шагов своих, шел как сомнамбула, и из тринадцати миновавших этажей и двадцати шести пролетов осознал лишь последние из них. Вернуться к осознанию окружавшей и творимой в сей же момент реальности побудило его весьма странное событие. На последней ступеньке перед входом на тринадцатый этаж крупными ровными буквами мелом было начертано: АННО.

Взгляд уперся в надпись, столь нелепую и нелогичную на сером бетоне ступени, и его перманентное состояние отрешенной задумчивости улетучилось само собой. Остановившись, он несколько мгновений пытался осознать, кто и зачем мог бы оставить ему здесь это послание. Не придумав ничего путного, совершенно справедливо решил, что его это не касается и пошел дальше. Поднявшись на площадку, он повернул направо и, миновав небольшой коридор, оказался у дверей своей квартиры. На них тем же почерком и, очевидно, тем же мелом была сотворена та же надпись: АННО. Вторая надпись не оставляла сомнений в том, что происходящее касается именно его. Как бы там ни было, но этот довод был вторичным. Главный аргумент того, что у кого-то, пока ему неизвестного, появилось к нему дело, тоже, между прочим, не ясно какое, стоял на коврике перед дверью с серебряными цифрами 59 — перед его дверью.

Перед дверью одиноко, даже, как показалось Анно, сиротливо в столь поздний (или уже ранний?) час стояла странная металлическая скульптура. Бронза? Стояла скульптура лицом к двери, глаза ее находились на уровне замочной скважины, так что у Анно даже мелькнула мысль о том, что металлический человек — а скульптура изображала именно человеческое существо — подглядывает сквозь нее. От этой нелепой мысли он тут же отмахнулся, пробормотав что-то типа «Интересно…». и «Что за чертовщина?», подошел к запоздавшему гостю вплотную и принялся его разглядывать.

Слабая лампа на площадке бросала тусклый, неверный свет, превращавший полутени в тени полные, а собственно тени в полные провалы видимой материи, поэтому составить сколь-нибудь полное представление о пришельце было нелегко. Тем не менее, скоро ему стало понятно, что его запоздавший гость был гостьей.

Перед ним в трехмерном пространстве явно обозначало себя изображение женщины, скорей старухи, держащей на своей согбенной спине непомерной тяжести корзину. Большая широкополая шляпа совершенно скрывала ее лицо, странного покроя плащ свободными тяжелыми складками ниспадал до самого пола, утаивая подробности ее фигуры.

Вспомнив про неисправный лифт и прикинув солидный вес скульптуры, Анно подумал, что поднимать ее снизу сюда по всем лестницам на руках было, должно быть, не легким делом. Тогда кому и зачем нужно было так надрываться? Для чего? И почему для нее, скульптуры, выбрали место именно под его дверью? Он-то какое к этому имеет отношение? Теперь ведь и в квартиру свободно не войти. Подвинуть ее, что ли? Взявшись за шершавые бронзовые бока, Анно поднапрягся, но скульптура лишь слегка покачнулась, не сдвинувшись ни на дюйм.

— Тяжела…  Да, ну ее к черту, в самом деле! Кто ставил, тот пусть и убирает. Хотя, безобразие, конечно…  Хорошо еще, что мимо пролезть можно…  Нет, ну поставили же! Остается надеяться, что завтра ее здесь уже не будет. А если не уберут — с лестницы спущу!