Возвращение ненормальной птицы.Печальная и странная история додо - страница 49

Если угодно, знаниями об истинной истории этих птиц и того, как они жили, мы обязаны усилиям целого ряда натуралистов, зачастую серьёзно споривших друг с другом, которых мы можем считать первыми серьёзными додологами. Растянувшиеся более чем на двести лет, их усилия, направленные на раскрытие тайн происхождения, адаптации и исчезновения этой птицы, помогли подготовить сцену для монументального «Происхождения видов…» Чарлза Дарвина в 1859 г. Явная внешняя нелепость дронтов с Маскаренских островов была ключевым моментом в процессе формирования научных взглядов на эволюцию, которые в итоге могли поддержать различные стороны дебатов, придя тем самым к согласию почти по всем пунктам.

Но что связывало этих исследователей вместе, хотя и разжигало их раздоры между собой и такие же, если не более жестокие, ссоры с остальными коллегами, так это их устойчивая вера в то, что додо действительно существовал. Эта вера была важнейшим моментом в теориях адаптации и вымирания, противоречивших друг другу в прочих аспектах. Столкновение взглядов достигло своей кульминации в ходе жаркого академического диспута, который случился в Оксфордском университете в середине девятнадцатого века — диспута, который, весьма вероятно, вдохновил Чарлза Доджсона, иначе известного как Льюис Кэрролл, на то, чтобы поселить додо в Стране Чудес.

Первый истинный натуралист, который поверил в додо, что сделало его, возможно, первым настоящим додологом в истории, был в расцвете сил задолго до физического исчезновения додо. Это был знаменитый французский учёный Карл Клузиус, который опубликовал в своём трактате 1605 г. «Exoticorum decem libris» то, что является, возможно, первым научным описанием маврикийского додо. Оно основывалось на наблюдении останков птицы, таких, как лапа, сохранявшаяся дома у его друга, анатома Петера Поу, а также на изучении корабельных журналов, гравюр по дереву и рассказов моряков. Пионер современной ботаники, Клузиус (1516–1609) был директором садов императора Священной Римской Империи в Вене с 1573 по 1587 годы, во время правления отца императора Рудольфа Максимилиана II и в течение нескольких лет правления Рудольфа.

Клузиуса особенно интересовало то, как растения из других частей света приспосабливались к европейским условиям. Когда он был в Вене, ему передали коллекцию луковиц тюльпанов от посла Габсбургов при османском дворе в Турции, где тюльпаны выращивались веками. Клузиус провёл дальнейшие годы своей жизни, преподавая в университете в Лейдене, где в 1593 г. он успешно вырастил тюльпаны, заложив тем самым основы промышленного выращивания луковичных растений в Голландии. Его слог был гораздо более отточенным, чем моряцкое сообщение, и в его описании детали морфологии додо появляются в организованном виде:

И что примечательно, Клузиус был одним из первых, кто дал маврикийскому додо латинское название: Gallus gallinaceus peregrinus, что можно приблизительно перевести как «иноземный петух из куриного семейства» — слово “peregrinus” изначально означало иностранца или иноземца, но позже стало означать паломника (от этого корня происходит слово «пилигрим»). Когда чучело одного экземпляра прибыло в Музей Ашмола при Оксфордском университете в 1683 г., оно было внесено в каталоги как «№ 29 Gallus gallinaceus peregrinus, Clusii», т. е. название дано Клузиусом почти за сто лет до этого.^>{70} Тем временем в «Каталоге и описании природных и искусственных редкостей, принадлежащих Королевскому Обществу», изданном в 1681 г., уважаемый натуралист и врач Неемия Грю написал под рисунком ноги следующее: «Нога додо; Нирембергиусом назван Cygnus cucullatus [кукушкоподобный лебедь]; Клузиусом — Gallus gallinaceus peregrinus; Бонций назвал дронтом, сказав, что некоторые называют его (по-голландски) Dodo-aers».