Возвращение ненормальной птицы.Печальная и странная история додо - страница 60
Оуэну это казалось смехотворным: «Это понятие типовых форм или центров, к сожалению, не имеет никакого отношения ни к абстрактным биологическим предположениям или теориям, ни к практическим вопросам, от которых жизненно зависит истинный прогресс Естествознания. Если такие типы существуют, то Национальный Музей, как они утверждают, мог бы выставить на обозрение исключительно их».>{99}
Чтобы придать ещё больший вес своим аргументам против Дарвина, Оуэн процитировал собственное письмо в лондонской «Таймс», написанное в мае 1866 г.
Некоторые натуралисты поспешно утверждают, что необходимо всего лишь показать типовую форму каждого рода или семейства. Но они не говорят нам, что же представляет собой такая «типовая форма». Это метафизический термин, который подразумевает, что у Творческой Силы был руководящий образец для конструирования всех изменчивых или отклоняющихся форм внутри каждого рода или семейства. Идея лишена доказательства; и те, кто громче всех защищает сведение выставленных в музее экземпляров к «типам», менее всего способствовали облегчению трудностей, встающих перед практикующим куратором при подборе образцов… >{100}
Додо иллюстрирует идею Бюффона о происхождении видов путём отклонения от более совершенного исходного типа путём дегенерации. В соответствии с идеей Ламарка известные последствия неупотребления одного органа движения и избыточного использования другого указывают на вторичные причины, которые, возможно, были задействованы при создании этой птицы. Молодняк у всех голубей выклёвывается из яиц с такими же маленькими крыльями, как у додо, но последний вид сохраняет незрелый облик. Главным условием, делающим возможным рождение и длительное существование такого вида на острове Маврикий, было отсутствие любых животных, которые могли убить крупную птицу, неспособную к полёту. Завоз такого рода хищников стал фатальным для вида, который потерял средства спасения. Маврикийские голуби, которые сохранили способность к полёту, продолжают там существовать.
Но взгляды Стрикланда не имели ничего общего с идеями, унаследованными от Бюффона, особенно с представлениями о том, что в процессе изменений могли быть задействованы несовершенство или дегенерация:
Каждое животное и растение получило свою специфическую организацию с определённой целью: не для того, чтобы вызывать восхищение у других существ, а для того, чтобы поддерживать своё собственное существование. Поэтому его совершенствование заключается не в количестве или повышении сложности его органов, а в адаптации целой структуры к внешним обстоятельствам, в которых ему предназначено жить. Поэтому каждый отдел органического существа в равной степени совершенен; невзрачнейший анималькулюс или простейшая нитчатка являются в равной степени организованными применительно к соответствующей им среде обитания и к предназначенным им функциям в сравнении с Человеком, который называет себя царём природы. Такой взгляд на творение, конечно же, более философский, чем грубые и профанские идеи, поддерживаемые Бюффоном и его учениками, один из которых назвал додо un oiseau bizarre, dont toutes les parties portaient le caractere d’une conception manquee [ «причудливая птица, чьи части тела несут на себе признаки негодной концепции»]. Он вообразил, что это несовершенство было результатом юношеской нетерпеливости недавно образовавшихся вулканических островов, которые дали жизнь Додо, и имеет в виду, что устойчивый старый материк породил бы намного лучший вид.>{101}
А вот заключительное возражение Оуэна: «Однако, следует сказать правду. Didus ineptus исчез из-за своей дегенерированной или несовершенной, хотя бы и приобретённой структуры».>{102} Иными словами, он не сумел приспособиться.
Хотя во время продолжительных дебатов об эволюции обе стороны согласились с тем, что такая вещь, как додо, действительно существовала, и что он вымер, ещё оставалась задача классификации птицы, разрешение абсурдной ситуации, порождённой таксономией восемнадцатого века. К середине 1800-х годов мнения по-прежнему резко разделялись — настолько же, насколько Ричард Оуэн отличался от своего любимого наставника Кювье. Они оставались добрыми друзьями до смерти Кювье через два года после поездки Оуэна в Париж. Однако Кювье упрямо придерживался идеи о том, что додо принадлежал к куриным птицам. Оуэн столь же яростно сражался за то, что додо был разновидностью стервятников. Сложность вопроса точной классификации додо иллюстрирована в статье Оуэна «Наблюдения относительно додо, Didus ineptus», впервые прочитанной перед публичным заседанием Британской ассоциации продвижения науки в июле 1846 года.