Впереди дальняя дорога - страница 13

стр.

— Какое мрачное отношение к жизни!

— Разве это отношение к жизни? Просто наблюдение. Так почти у всех. Человек всегда ожидает от жизни большего, чем она может ему дать.

— Не задумывался над этим,— признался я.— Мне пока все времена года нравятся. Я и осень люблю, не жалею, что весна и лето пролетают. Зиму обожаю.

— Не пришла еще пора над таким задумываться,— улыбнулась Тоня.— У вас все впереди, жизнь ваша только начинается. Подождите, вот поживете и увидите, сколько она на пути всяких ловушек для человека расставляет. Вашу пору можно назвать весенней.

— Хорошенькое дело,— запротестовал я, слегка уязвленный ее снисходительным тоном.— Только начинается... Убегают годы. Армии успел три года отдать. Другие за это время далеко от меня вперед ушли. Теперь мне их догонять надо.

— Какая сложная задача... Боитесь, что не догоните? Успеете свое ухватить, может, и других обойдете. Было бы только желание...

Она говорила со мной тоном старшей — с оттенком легкой насмешливости.

Странно, что это всерьез не обижало. Действительно, я чувствовал себя перед ней мальчишкой. И все же мне хотелось стоять рядом с Тоней, вслушиваться в ее низковатый голос, всматриваться в ее смуглое лицо с удивительно синими глазами. Я разглядел морщинки: они были у глаз и две, какие-то горестные, у красивых губ. Что она за человек? Где и как жила? Откуда у нее такая душевная усталость? А стихи? Я ведь тоже знал их, знал и не знал. Они звучали теперь как-то совсем по-новому. Эта женщина необъяснимо влекла к себе.

Следующую часть пути, уступив место за рулем Голубеву, я сидел рядом с Тоней. Она опять ушла в себя. Мне казалось, что пустячный коротенький разговор на остановке нас сблизил. Но я не хотел мешать ей, чтобы навязчивостью не разрушить возникшие добрые отношения.

Неожиданно Тоня поднялась и пересела на свободное место у окна, всматриваясь в дорогу с таким напряжением, словно отыскивала что-то знакомое. Вдали показались заводские дымящие трубы.

— Сейчас Крутогорск,— сказал я Тоне.— Большая остановка. Она рассеянно оглянулась на меня.

Замелькали первые дома Крутогорска. Мне показалось, что Тоня заволновалась, больше того — занервничала. Запахнула пальто, перевязала платок, надвинув его низко на лоб, и будто съежилась, стараясь стать неприметней. Тревожно и беспокойно всматривалась она в дома, узкие окраинные улицы, по которым осторожно катил наш автобус, задерживаясь на людных перекрестках.

Автобус остановился на небольшой площади в центре города у почты. В нескольких шагах находилось кафе «Космос», в котором мы, водители, и пассажиры, ехавшие с нами дальше, обычно завтракали и отдыхали.

Но, прежде всего мне надо было передать Ленке покупки, которые она поручила мне сделать в областном городе. Она, как условились, ждала меня у станции.

— Какая похвальная точность,— сказала Ленка.— Минута в минуту. Как на железной дороге!

— Боремся за звание экипажа коммунистического труда,— нарочито торжественно сказал я.

Однако мы и в самом деле гордились, что соблюдаем график движения. Если и нарушаем его, то с опережением. На промежуточных остановках наши пассажиры не томились напрасно в ожидании автобуса.

— Все купил?

— Предъявить список? — осведомился я. Мне было приятно видеть сестру. Почему-то захотелось познакомить ее с нашей новой кондукторшей.

— Ладно, ладно, верю...— Ленка улыбнулась.— Спасибо за все от меня и Кати. Шлет тебе привет! Ну, желаю счастливого плавания. Побегу. Неудобно, что пришлось отпрашиваться.

— Беги, беги... Мне тоже надо торопиться. Видишь, все в кафе пошли. Я легонько толкнул Ленку в плечо.

— Нахал! — укорила Ленка.— Сестру!

— Я — нахал? Хорошенькое дело. Хоть бы поцеловала в благодарность. Такую сумку всего приволок.

— Пожалуйста,— пренебрежительно сказала она.

Я наклонился, и Ленка звонко чмокнула меня в щеку и потрепала по голове.

Пассажиры, толпившиеся возле автобуса, сочувственно улыбнулись, конечно же, не подозревая наших родственных отношений.

Я прошел в кафе и быстро оглядел столики, надеясь подсесть к Тоне. Ее тут не было. Мне хотелось проявить к ней элементарное внимание, и я вернулся к автобусу.