Впереди дальняя дорога - страница 7

Такой житейской практики держались в этом доме.

— Отлично,— ответил я на вопрос Терентия Степановича.— А как вы поживаете?

Он посмотрел на меня внимательно и досадливо крякнул.

— Живем... Кряхтим. Вот это будет поточнее,— и почесал круглый морщинистый, как старая картофелина, маленький подбородок.

Другого ответа я от него и не ожидал. Мы оба равнодушно помолчали.

Терентий Степанович отложил в сторону столярные инструменты и присел на скамейку, не очень приветливо поглядывая на меня.

— Закурить, солдат, найдется? Закурить, конечно, нашлось.

— Да, кряхтим,— задумчиво произнес Терентий Степанович, с такой свирепой жадностью втягивая в себя табачный дым, что сизые его щеки, казалось, прилипали к зубам. И начал нудно жаловаться, кто и как придирается к нему в цехе, какой скверной и развращенной растет молодежь, сколько вокруг всяческих несправедливостей, недостатков, непорядков.

— Это чья машина? — спросил я просто так, чтобы отвлечь Терентия Степановича, и показал на железный гараж с открытыми воротами, в глубине которого посверкивал никелированным бампером «Москвич» последней марки.

— Тоже горе,— отмахнулся Терентий Степанович.— Смотреть не хочется. Жалею, что связался. Каждый год налоги платишь — за машину, за строение, за землю, за технический осмотр. Резина горит, никаких гарантийных сроков не выдерживает. Запасные части тоже надо покупать. Они все дорожают. Первый «Москвич», ты, верно, и не помнишь, девять тысяч старыми стоил. А теперь его по цене «Волги» продают. А свою захочешь продать — только по казенной цене со скидкой за износ. А почему? Никакой уверенности в жизни.

«Верно ведь — кержак»,— подумал я. Устав слушать его жалобы, спросил, дома ли Маша.

— Кто? — Он вдруг скрипуче засмеялся.— Эва, вспомнил, Маша!

Нету Маши. Перекрестилась... Маирой стала.— Он подумал, морща лоб, словно соображая, где может быть дочь.— Маира! Отпуск у нее. В дом отдыха укатила. Недельки через две вернется. Совсем, солдат, от дома девка отбилась. Мы ее и не видим. Все дела у нее какие-то важные. А какие-такие дела могут быть каждый день до часу-двух ночи? Парни у нее на уме. Вот ее важные дела.

Я не стал больше расспрашивать его о Маше.

Придется дождаться ее возвращения из дома отдыха.

— Да, недели через две вернется,— повторил, словно для убедительности Терентий Степанович, затоптал ногой окурок, поднялся и, уж не обращая на меня никакого внимания, опять занялся клетками для кроликов.

3

Большая автобусная база оказалась подходящей. За машинами тут ухаживали по-армейски, строго. Механики принимали их после рейса, составляли дефектные ведомости; они же проверяли техническую готовность автобусов к выходу. Перед рейсом и по возвращении на автобазу можно было принять душ или ванну, отлично пообедать, при желании отдохнуть в спальном помещении.

Я понаблюдал, как машины выходят на линии. Несколько человек обязательно проводят товарища в далекую дорогу. Сторож, закрывая ворота, помашет рукой. Водители все оказались молодыми, в большинстве, однако, с шоферским опытом, любящими загородную службу, дальние путевые просторы.

Три пробных рейса вместе с пожилым наставником прошли благополучно, и меня зачислили в штат водителей автобусов дальнего следования.

Домашние единодушно не одобрили мой шаг.

Павлик только безнадежно махнул рукой и покрутил пальцем у виска. Намекнул, что я, очевидно, чокнутый.

— Ты хоть поосторожней с водкой,— сказал отец.— Знаешь, сколько аварий из-за этого.

Они разделяли прочно бытующее представление, что все водители автомашин — непроходимые пьяницы и потенциальные аварийщики.

За час электричкой я добирался из Крутогорска до областного города. Отсюда утром и начинался рейс. Наш автобусный маршрут проходил по живописным местам через Уральский хребет. Шоссе пролегало почти строго с востока на запад. За несколько поездок я хорошо изучил все особенности маршрута, узнал благоустроенные участки дорог, где условия позволяли развивать приличную скорость, и такие отрезки пути, где машину надо было вести с особой бдительностью. На конечную остановку мы прибывали к вечеру, осматривали с напарником Сергеем Ивановичем Голубевым машину, устраняли всякие мелкие неисправности, отдыхали, а утром отправлялись обратно.