Вредная привычка жить - страница 9

Я выползла в зал и уселась за столик поближе к сцене. Я решила смотреть в основном на Альжбеткины ноги, и, может, тогда диета не покажется такой ужасной: ведь впереди меня будет ждать что-то подобное.

Сначала на маленькой сцене извивались полуодетые девчонки, потом Альжбетка с подружками станцевала что-то похожее на канкан, а я выпила три бокала мартини и успокоилась. Культурная часть была закончена, можно собираться домой, хотя мне вряд ли сегодня повезет в этом: Альжбетта, помнится, собиралась сегодня гулять до утра.

Но мне как раз повезло. Приехал Федор Семенович и с визгливыми писками: «Альжбеточка, ласточка» – запрыгал вокруг нашего столика. Мне всегда казалось, что он хочет, чтобы как можно больше народа узнало, что до его персоны снизошла такая вот ласточка.

– Мы сейчас же поедем кататься по ночной Москве, – заверещал Федор Семенович, гладя меня по плечу.

Судорога сжала мои руки в кулак, и, боюсь, если бы не своевременное отступление этого рыхлого пузыря, он бы о многом сегодня пожалел. Мой взгляд дипломатично дал ему понять, что он позволил себе лишнее.

– Поехали, – решительно сказала Альжбетта, – здесь уже все надоело.

Мы колесили по Москве два часа, пока я не намекнула, что хочу спать, что у меня теперь есть работа и что одной тоненькой женщине с тоненькими очками вряд ли понравится, если я опоздаю.

Альжбетта сжалилась и велела сворачивать к дому. По пути она сыпала советами в мой адрес и обещала за две недели сделать из меня настоящую красотку. Я скажу честно: я и так такая красотка, что мало не покажется, просто этой расфуфыренной кукле нравится думать, что она – королева красоты, а всем остальным есть чему у нее поучиться.

Славик пилил, у остальных зависла тишина, я с наслаждением достала ключи и сунула их в замочную скважину: что может быть приятнее, чем оказаться дома!

Когда раздался звонок в дверь, мне снилась хорошая отбивная и булочка, посыпанная кунжутом. Я не хотела вставать, я должна была съесть это хотя бы во сне. Но звонок звонил и звонил, а булочка таяла и таяла. Я гневно свесила ноги с постели, накинула ситцевый халат и пошла открывать. Мне даже не надо было спрашивать, кто это, потому что стоило мне взяться за ручку, как я услышала тихий вой Альжбетты:

– Открывай, открывай же скоре-е-е…

Я открыла дверь и, отказываясь открывать глаза, спросила:

– Что?

– Он умер!

– Кто?

– Федор Семенович!

– Где?

– На мне!

Я открыла глаза.

– Понимаешь, – затараторила Альжбетка, – он умер, когда мы, ну ты понимаешь…

– Когда вы занимались тем, чем я не занималась около года? – спросила я.

– Ну да, у него, наверное, инфаркт…

– Я думаю, он заснул, – зевая, сказала я, – ты просто была не слишком активна.

Я попыталась закрыть дверь, так как мне показалось, что этот вопрос я уже решила.

– Ты что, сошла с ума? Ты понимаешь, что еще пять минут назад на мне лежал голый труп!

– Не ори, – сказала я на всякий случай.

Я впустила Альжбетку в квартиру и потащила на кухню. Стакан холодной воды сделал свое дело, и она заговорила более размеренно:

– Понимаешь, он же не совсем обычный.

– В каком смысле? – спросила я, надеясь что, может, хоть косвенно была знакома с умершим гомосексуалистом.

– Он… ну, как бы бандит, но хороший.

– Робин Гуд, – предположила я.

– Да, – охотно закивала Альжбетка, – то есть нет, ну что ты несешь!

Она зарыдала.

Скажу честно: меня это все забавляло, не так много женщин могут похвастаться, что довели своей страстью мужчину до могилы, и не так много мужчин могут похвастаться, что пали смертью храбрых на такой красивой тетке, как Альжбетта.

– Пойдем посмотрим, – предложила я.

Федор Семенович представлял собой жалкое зрелище. Поверьте мне, никаким Робин Гудом тут и не пахло.

– Ты бы ему хоть достопримечательности прикрыла, – морщась, сказала я.

Альжбетка подлетела к кровати и накинула на бездыханное тело полотенце, валявшееся в кресле.

– Вот к чему приводят случайные половые связи! – назидательно сказала я.

– Он не случайный, мы уже полгода вместе.

– Расскажешь это его дружкам.

Вообще-то, поверить в то, что Федор Семенович был крутым бандитом, я не могла, скорее всего, он был мошенником средней руки, а Альжбетке наплел все это в качестве романтических бредней. Хотя, по мне, отношения с бандитом – не самая лучшая перспектива, но Альжбетке, видно, нравилось.