Время «Ч» - страница 66

Утром высота снова была в наших руках. Пограничники нашли Ивана Сахненко, лежавшего без сознания под заколотым фашистским офицером.

Перед отправкой в госпиталь к нему пришел Рубцов.

— Отвоевался я, товарищ майор, — чуть слышно прошептал Иван.

— Что ты, Ваня? — ободряюще сказал командир полка. — Гони эту мысль из головы. Мы с тобой разобьем эту сволочь и будем снова охранять нашу границу. Ты ведь прирожденный пограничник: кончишь училище, станешь офицером…

Одно из самых живописных мест Крыма — мыс Фиолент: разноцветные скалы окаменевшим водопадом падают в море.

Машина пограничного отряда подвезла Сахненко к бывшему монастырю. Потом он попросил оставить его одного и, прихрамывая, не спеша пошел к берегу.

Здесь был последний бой его полка… Здесь погиб его командир.

…Бойцы Отдельной Приморской армии, моряки, пограничники сделали все, что было в их силах. 30 июня 1942 года советское командование приняло решение эвакуировать защитников Севастополя. Полк Рубцова получил приказ держаться до последнего, прикрывая отход наших войск.

Сдерживая натиск врага, пограничники с боями отходили к мысу Фиолент. Под обрывистыми прибрежными скалами Рубцов организовал оборону. Фашисты орали в рупоры, уговаривали наших бойцов сдаваться, но израненные, голодные пограничники готовы были биться до конца.

В глубокой пещере был теперь штаб командира. Здесь он разработал свою последнюю операцию. Ночью по крутым тропинкам, по лестнице, спускающейся к морю, по отвесным скалам стали подниматься пограничники в атаку на врага. Рубцов шел в первых рядах, личным примером воодушевляя своих солдат.

Это был страшный бой… Многие фашисты нашли смерть в той беспощадной, жестокой схватке. Но слишком неравные были силы… Гитлеровцы ослепили прожекторами наших воинов, обрушили на них огонь орудий, пулеметов и минометов. Почти все пограничники погибли. Лишь немногим удалось прорваться к партизанам Крыма. Они-то и поведали миру о беспримерном подвиге пограничного полка и его бесстрашного командира…

Иван Петрович сидел на гранитном валуне. Волны били о скалы. Этим скалам тысячи лет. Они многое видели…

О чем думал ветеран?

Да, он не был тогда со своим полком. Он остался живым — война пощадила его. Прошли годы, и он выполнил наказ Рубцова: когда ненавистного врага смели с нашей земли, Сахненко стал офицером-пограничником. Он охранял рубежи Родины на самых ответственных участках: на Дальнем Востоке, в Средней Азии… До конца своей жизни он будет считать себя пограничником.

С гор набежали тучи, снова заморосил мелкий дождь.

Иван Петрович услышал чьи-то шаги. Он обернулся. Это был майор Подлесный. Начальник заставы подошел к Сахненко, молча укрыл его плечи плащ-накидкой.

— Спасибо, сынок…

Иван Петрович, опершись на руку офицера, поднялся с камня и вдруг увидел: по берегу шли три пограничника. Они зорко всматривались, чутко прислушивались к шуму волн.

Подлесный помахал им рукой.

— Видите, в середине долговязый парнишка топает, — усмехнувшись, сказал майор. — Ваш земляк. Он на заставе недавно. Это его первый наряд…

Вот солдаты подошли к пещере, где когда-то был штаб Рубцова. Они остановились и минуту молча стояли у входа. Затем наряд пошел дальше и вскоре, скрылся за скалой…

Когда на учебном пункте нас первый раз в сапогах вывели на физподготовку, я тут же вспомнил тренера. У него была своя метода: разминку мы проводили в специальных поясах, набитых дробью. Перед самым прыжком снимали их, и во всем теле мгновенно появлялось ощущение необычайной легкости, прямо-таки невесомости… А вот до сапог тренер не додумался, и я, усмехнувшись про себя, решил обязательно ему об этом написать.

Сержант, который проводил с нами занятия, дал команду:

— Бегом — марш!

Мы побежали вокруг спортплощадки. Сразу же некоторые солдаты захромали.

— Стой! — громко крикнул сержант. — Снять сапоги!

Он стал ходить вдоль строя и каждому показал, как правильно наматывать портянки, чтобы они не гробили ноги во время бега.

— Для пограничника это одна из самых важных наук… — поучал сержант.

— А я слыхал, что когда за шпионом бегут, то сапоги скидавают? — серьезно спросил белобрысый паренек, у которого на пятках уже появились мозоли.