Время до Теней - страница 5

Я замерла на полуслове. Меня посетило привычное чувство, что я беседую сама с собой. Но, нет, сегодня я ошиблась:

— Нет, это ты не представляешь, — Лин вся напружинилась, — что осталось от Влада! Тебя тогда в городе не было, ты приехала уже посмотреть на развалины. А я это на всю жизнь запомнила.

Влад… Владислав… фамилию, наверное, не смогу назвать. Да, припоминаю такого… Настоящий фанатик идеи отказа от контуров. Это ж надо — посвятить жизнь изучению энергетического потенциала Старых Путей, чтобы в итоге оказаться размазанным этим самым энергетическим потенциалом слоем в полмиллиметра толщиной по площади в семьдесят квадратов. Равномерно.

— Он пытался использовать собственное тело в качестве сдерживающего контура. Хиловат оказался, — буркнула я. — Принцип, вероятно, другой.

— Да как ты можешь так говорить!

— Как? — ровно спросила я, игнорируя неприятный холодок, прошедший по спине.

— Сама знаешь, как! — Лин хотела гордо уйти, дабы обличить и порицить… порицнуть… короче, подвергнуть порицанию моё бессердечие, но чуть не столкнулась с вышедшей из лифта Элоиз.

Мать приподняла бровь и воззрилась на Линви поверх очков:

— Вы так хотите что-то обсудить со мной, Линвиль, что набрасываетесь прямо в дверях?

Линви смущённо откашлялась, отойдя в сторонку и пропуская начальницу.

Мать перевела взгляд на меня.

— Она хочет со мной на эпсилон, — пояснила я.

25 сентября 2281 года. Новая Москва.

— Небо, хоть бы он был дома, — тихо просила я, терзая кнопку видеовызова. И, когда из динамиков раздалось дежурно-спокойное: «Да?», я не смогла сдержать, пожалуй, излишней нервозности в возгласе: — Орвил!

Видеосвязь на моей памяти никогда не работала так, как надо. Не важно… чёрт с ним, с изображением. Я быстро совладала с собой:

— Слушай, я по делу. Расскажи мне, как посвящённый, что у нас сейчас с эпсилоном, — по правде сказать, мой приятель никогда не был спецом по тому, что за живность обитает за Старыми Путями, такие, как он, существуют для ситуаций, если эта живность полезет к нам. — Я честно собиралась запросить соответствующий сегмент сети, но недооценила собственную лень и желание потрепаться с тобой.

Орвил хмыкнул:

— Потрепаться об отвратительных псевдогуманоидах, которые едят людей? Может, ну их? Знаешь, я смогу приехать раньше, чем рассчитывал. Сгоняем на Кавказский архипелаг на выходных?

Я сглотнула.

— Э-э, вот засада, а я уезжаю завтра…

Даже глядя в пустую черноту экрана, я почувствовала его недоумение.

— Куда? Насколько?

— К отвратительным псевдогуманоидам, разумеется. Я не из праздного любопытства спрашивала.

— Зачем?

— Это уж твоё начальство надо спросить.

— Я имею в виду, зачем ты согласилась?

— Мать была очень настойчива.

— Почему именно ты? Давай по-честному — ты никогда не отличалась…

– Благоразумием?

Каюсь. Грешна. Не отличалась. Не отличаюсь. И не собираюсь отличиться в ближайшем будущем.

— Сдержанностью. Терпимостью. Тонкостями применяемых методов, — поправил Орвил, почувствовав моё раздражение и сразу взяв на попятный.

Я зачем-то пожала плечами, будто он мог видеть этот жест, и напомнила:

— Давай ближе к делу. Что там с эпсилоном?

— Если тебя это успокоит, то они вряд ли едят людей.

— Ха-ха.

— Я серьёзно. Раньше случалось всякое, но с тех пор, как пятнадцать лет назад с ними возобновилось дипломатическое сообщение, многое изменилось. Я их видел. Крупные твари, нагоняют жуть, но, в целом, производят впечатление цивилизованных существ.

— В смысле, едят людей с помощью ножа и вилки? — уточнила я. Я их тоже видела. Наверное, у нас с Орвилом разные понятия о цивилизованности.

— Очень смешно. Триединый, да ваш офисный планктон, наверное, уже по тридцать раз бывал на эпсилоне. Не пробовала поспрашивать подружек?

— Во-первых, у меня после таких разговоров случается приступ зависти по премиальным, — я лениво потянулась. — А, во-вторых, подружки предоставляют только очень специфическую информацию, а я плохо воспринимаю монологи, где слово «член» встречается через предложение.

— Всё, вопрос снят, — фыркнул Орвил. — Ну, тогда вот тебе занимательный факт: самоназвание народа можно перевести как «Наставники». Зная одно это, уже складывается впечатление о своеобразии их менталитета. Со времён первых контактов с аборигенами эпсилона в шестьдесят девятом двадцать первого века замечена тенденция…