Время клинков. Наследник Блуа - страница 4

— Похоже этот Тибо последний прямой потомок мужского пола. Остались либо женщины, либо всевозможные побочные линии через женщин. Если вы желаете таковых, то я легко могу их вам предоставить. Их в отличие от этого, в основном и искать не надо.

Людовик поморщился.

— Нет, — отрезал он. — Этих мне точно не нужно. Если уж так случится, то лучше оставлю всё родной сестре. Хотя очень бы не хотелось. Если бы у неё хотя бы муж был другой, а не этот напыщенный, болтливый дурак Готье д'Авен.

Тьери согласно кивнул. Сеньор д'Авен слыл великим турнирным бойцом и отважным воином, был богат и знатен, но к сожалению его положительные качества на этом заканчивались. Все знали, что это человек заносчивый и надменный, но мягко говоря не очень умный и мало способный к какой бы то ни было хозяйственной деятельности. Во многом именно в связи с этим, Людовик почитал возможность передачи владений своей сестре чуть ли не катастрофой. Маргарита Блуа была женщиной умной и волевой, но она так или иначе находилась под покровительством своего мужа и вероятность того, что Готье д'Авен будет управлять его родовыми землями, вводило графа в такую ярость, что его советники и приближённые уже давно перестали касаться этой темы в присутствии господина.

— Ладно, — прерывая молчание проворчал наконец Людовик. — Ты иди Тьери. Мне вроде чуть полегче, может теперь я засну.

В его голосе канцлер уловил такую безысходность и тоску, что ему стало не по себе. Он молча поднялся.

— Завтра должен приехать Пьер де Куртене, граф Тоннера. Вы обещали его принять, монсеньор, — напомнил он.

— Да, я приму его, — Людовик позвонил в колокольчик и в залу вошли двое здоровенных слуг, готовых помочь господину добраться до спальни. — Только постарайся перед этим переговорить с ним наедине и потом расскажешь мне. Нужно прежде подумать, что ответить на его просьбу.

— Вы думаете он будет просить об этом? — спросил Тьери.

— Я знаю, что он будет просить об этом, — усмехнулся граф, — Но я пока не знаю, как мне следует поступить…

Костёр трещал, выбрасывая искры аж до самых нижних листьев большого ясеня, растущего на взгорке, чуть в стороне от дороги. Анри намеренно выбрал место повыше, чтобы видеть развилку на востоке. В этих местах в общем-то всегда было спокойно, но как говорится — бережёного — бог бережёт, а довольно долгий опыт охраны купеческих караванов, научил Анри не доверять ни спокойствию окружающей обстановки, ни предполагаемой безопасности места.

Всякое случалось в его непростой жизни. Когда-то например, возле самых городских ворот Гамбурга, на их караван напали люди, которые не имели гербов, но были вооружены как профессиональные воины. Во мгновение ока они перерезали глотку старшине каравана и его людям. Анри со своими товарищами, подрядившиеся охранять этот караван, видя невозможность и бессмысленность сопротивления превосходящим силам, вынуждены были с боем отступить к стенам города, оставив обозы на разграбление налётчикам. Только когда к ним присоединился, вышедший из ворот отряд городской стражи, разбойники ретировались, успев к тому времени прихватить все самые ценные и легко транспортируемые товары.

С тех пор прошло уже немало лет, Анри стал намного опытнее и хитрее. Его давно уже трудно было захватить врасплох, а любой желающий перерезать ему горло, рисковал столкнуться с тридцатичетырёх дюймовым клинком, в руке противника привыкшего и умеющего убивать.

Ниже, на пологом склоне, возле ручья и до самой дороги, в относительном порядке расположились большие, крытые повозки фландрских купцов едущих торговать в Тулузе. Лагерь при свете костров, полнился движением и шумом, обычным на вечерней стоянке.

Анри стоял прислонившись к стволу дерева, задумчиво глядя на суету внизу. Он только что проверил посты и вернувшись к своему костру, ждал когда будет готов ужин и товарищи позовут его. Он уже снял старую, но ухоженную, промасленную кольчугу и оставался в одном плотном колете из толстой бычьей кожи, надетом поверх простой полотняной рубахи, но меч — сорока четырёх дюймовый бастард, с заточенным до бритвенной остроты клинком, так же как и длинный кинжал, по-прежнему висели на поясе. Суровая, полная неприятных неожиданностей жизнь вольного рыцаря, а говоря попросту — наёмного солдата, приучила его не расставаться с оружием практически ни на минуту. За свои почти сорок лет, он потомок древнего и знатного рода, но той его ветви которая давно уже утратила свою славу, испытал все возможные превратности судьбы.