Время падать, время летать - страница 5

— Лекса. Вообще-то Лекса, — нервно поправила я. — То есть… Да. Я — ее потомок.

Наверное, тут было чем гордиться: та самая Алексия Атрейс, в честь которой в нашем роду называли всех первенцев-девочек, была примером для подражания, олицетворением храбрости, целеустремленности и воли. Она смогла и защитить младшую сестру в опасном и непредсказуемом мире, названном Бездной, и отыскать отца, когда уже никто не надеялся на его возвращение, и провести обратный ритуал. Она спасла родной мир — Альграссу. Наш мир.

— Значит, по вине твоего предка, который устроил Слияние, из нашего мира исчезли тысячи людей, — обронила Блейз.

Именно из-за этого я и предпочитала молчать о своих корнях.

Если верить истории, примерно два века назад отец Алексии, Эйб Атрейс, попытался спасти умирающую жену, впустив в Альграссу магию Бездны. Но ритуалы такого масштаба, как оказалось, опасны. Что-то пошло не так, и из-за его ошибки наш мир оказался очень уязвим.

Удивительно, но многие люди действительно не верят в то, что Слияние произошло на самом деле. Что на протяжении девяти лет два мира пересекались каждые несколько часов. Что люди приходили в себя на рассвете, в новом мире, где не было жизни… только лишь выживание. И магия, которой в Альграссе и по сей день не было и в помине.

Люди неохотно верят в то, чего не видят. С расколом двух миров и концом Эпохи Слияния от магии остались одни воспоминания… в головах тех, кто мертв вот уже два века. И дневники Алексии Атрейс, моей пра-сколько-там-бабушкой. Но людская ненависть — тех, кто в Слияние верил… нашему роду, наверное, от нее не отмыться никогда. Пусть благодаря Алексии ее отец и смог исправить свою ошибку и остановить Слияние, он повинен в смерти тысяч людей — в этом Блейз была совершенно права.

Но что я могла сказать? Мне жаль? Я не такая?

Блейз смотрела на меня, не мигая, и под ее пристальным взглядом мне стало не по себе. Ничего страшного — к этому ощущению я уже почти привыкла. И привычно представила, что нахожусь за стеклянной стеной, неприкасаемая для чужого презрения и ненависти. Иногда, в особенно плохие дни, я шла по школе и представляла, что все это — иллюзия. Что окружающие меня люди — куклы, а настоящая только я одна. А значит, можно не замечать, что они делают и как смотрят. Можно не слушать, что они говорят. В своем маленьком мирке, отгородившись ото всех, в этом вакууме, я находилась под защитой. Только это помогало мне выстоять под натиском чужих атак.

Мне вдруг захотелось рассмеяться — смехом близким к истерии. Я часто мечтала о том, что весь окружающий мир исчезнет и меня наконец оставят в покое.

Я добилась своего — мир исчез. Но легче не стало.

— Значит, ждем полуночи, — неприязненно бросила Блейз. — Мы же в полночь должны вернуться в Альграссу, так?

Я кивнула. Блейз развернулась и ушла, пробормотав что-то насчет голода и кучи еды, которая скоро испортится. И еще что-то насчет богачей, которым «конечно же, на такие мелочи плевать». Я прикрыла глаза. Хотелось бы верить, что голод станет самой большой нашей проблемой — я не знала, сколько именно еды осталось на нашей половине школы.

Хотелось бы. Но не верилось.

Минуты ожидания превратились в часы. За пределами школы по-прежнему было тихо: никто из обитателей Бездны не торопился наносить нам визит. В школе тоже стояла тишина — ученики отчего-то разговаривали негромко, полушепотом, словно боясь кого-то спугнуть. Мистер Ронас и мистер Моррис живо что-то обсуждали у дальней стены, мисс Гейс нервно дергала себя за кудряшку. Она носила одну и ту же прическу, которая совершенно ей не шла — круто завитые локоны, из-за которых напоминала барашка. Малкович и вовсе сидела одна в кабинете и постоянно смотрела в окно. Однажды, когда я проходила мимо открытой двери, мне показалось, что я слышу слова молитвы. Впрочем, даже если так… могла ли я ее винить?

Для многих находящихся здесь произошедшее стало настоящим шоком. Пока одни храбрились, другие, судя по застывшим лицам, искусанным губам и полукружьям ногтей, отпечатанных на ладонях, проигрывали схватку охватившему их ужасу. Прислушавшись к своим внутренним ощущениям, я с некоторым удивлением поняла, что не чувствую страха. Впрочем, стоило ли удивляться? Читая дневники Алексии Атрейс, я не раз задавалась вопросом — каково это, увидеть магию? И, конечно же, представляла, как, попав в Бездну, становлюсь сильной чародейкой или умелым руническим магом, как Джувенел — супруг Алексии и мой предок. Как уничтожаю врагов одним лишь взмахом руки, как твари Бездны падают обезглавленные, сраженные сотканным из воздуха клинком.