Время Вьюги. Трилогия [СИ] - страница 10

— Да нет. Я бы даже сказал, очень нетривиальные надежды. Обычно люди, приехавшие в Каллад, загадывают деньги, или должность, или на худой конец знатную любовницу. Так что хорошее было желание. Полагаю, оно не сбылось первой же весной, столкнувшись с распутицей?

— Оно благополучно пережило шесть исключительно слякотных весен. Умерло на прошлой неделе, — совершенно спокойно, как о чем-то само собою разумеющемся сообщил Эрвин. Затем извлек из-под отворота мундира маленькое круглое зеркальце и бросил в него быстрый взгляд. Наклз удивился, но долго удивляться ему не пришлось. Нордэнвейдэ так же быстро убрал зеркальце обратно и скучным голосом заметил:

— А теперь извините меня. Кажется, к нам идет госпожа Агранн. Маэрлинг много о ней рассказывал. Двенадцать поколений чистейшей крови и предков, не запятнавших себя трудом и коммерцией, мне на трезвую голову не вынести. Еще раз прошу меня извинить. Мне, видите ли, строго-настрого запретили ввязываться в скандалы.

Наклз и Эрвин обменялись прощальными кивками, после чего последний исчез так быстро, словно его феи унесли. Иными словами, дезертировал, оставив Наклза разбираться с превосходящими силами противника. Агранн плыла к нему словно каравелла, целеустремленно, величественно и неотвратимо, да еще и юбками шелестела как волнами. Наклз пораскинул мозгами. С одной стороны, окно было отличной стратегической позицией. С другой стороны, если бы здесь должно было произойти что-то важное, оно бы уже произошло. Кесарь на прием не пришел, старшие чины Ломаной Звезды его также проигнорировали. Никаких перспектив, кроме беседы с Агранн, Наклз не видел, а подобные ужасы следовало наблюдать с предельных дистанций. В итоге он здраво рассудил, что в некоторых ситуациях бегство является единственно возможным выходом, и сбежал. Мысленно отдав должное талантам канцлера: Рэссэ удалось избавиться от благосклонного внимания госпожи Агранн всего за полчаса и даже натравить ее на обидчика. Люди получали ордена и за меньшие подвиги. Не зря все-таки старый греховодник, проворовавшийся минимум трижды и продавшийся самое малое двум разведкам, все еще был канцлером.

Дом полковника Ингрейны Дэмонры смотрел на заметенную снегом улицу слепыми темными окнами. Жутью от двухэтажного каменного особняка, построенного почти три сотни лет назад, веяло даже в погожие летние дни, не говоря уже о зимних вечерах. Наклз, начисто лишенный сентиментальности и не склонный к суевериям, и тот предпочитал бывать там в темное время суток как можно реже. Будучи математиком, он, разумеется, прекрасно знал, какому именно врачу следует показаться, если мерещатся призраки и таинственное свечение на верхних этажах, но в этом доме не хотелось лишний раз заглядывать в зеркала или ночами ходить по лестнице.

Впрочем, саму хозяйку особняка его не слишком приятная атмосфера тревожила мало. В один прекрасный вечер она, по ее словам, просто-напросто переколотила все зеркала в доме, сменила нервного любовника-драматурга на куда менее нервного законника, а заодно вызвала каменщиков, раз и навсегда решивших проблему со скрипом деревянных ступенек. И уже спокойно наслаждалась видом заката над парком и темной ленты Моэрэн из чердачного окна.

А еще Дэмонра всеми силами поддерживала скверные слухи о населяющих дом духах. В основном это выражалось в том, что из окон в неприятных ей людей периодически летали бутылки. На все претензии она дрожащим от возмущения голосом отвечала, что никогда не стала бы тратить вино на всяких гнид, поэтому готова нести ответственность только за брошенные пустые бутылки. «Призрак» же, конечно, метал полные. И не всегда попадал с первого раза. Зимой улица, испятнанная темно-бордовыми кляксами, выглядела поистине незабываемо.

Наклз миновал невысокую кованую решетку и палисадник. По дороге к дверям он насчитал четыре багровые кляксы. Это говорило о том, что Дэмонра, во-первых, была дома и пребывала в отвратительном настроении — во-вторых. Наклз поднялся по трем высоким ступенькам, обледеневшим до безобразия, и оказался у двери.

Прибитая к ней записка лаконично сообщала, что внутри никого нет, а господа воры могут смело залезать, предварительно для верности побеседовав с духовником или нотариусом, в зависимости от личных убеждений. Что-то подсказывало Наклзу, что самоубийц, рискнувших воспользоваться этим любезным предложением, не нашлось. Видимо, все прогрессивное население уже было в курсе, что по новому закону убийство вора в доме при попытке ограбления наказывалось весьма умеренным штрафом и нотацией на предмет допустимой самообороны.