Всадники - страница 4
Ты ведь ищешь среди граждан побогаче дурачков,
Почестнее, поглупее выбираешь простака,
С херсонесского надела[16] вызываешь и в суде
Мигом скрутишь, на лопатки опрокинешь и с сумой
Пустишь по миру скитаться. Всем давно ты омерзел!
Клеон
Как, и вы меня тесните? Из-за вас меня ведь бьют!
Все за то, что уж давно я собирался предложить
Монументом достославным ваше мужество почтить.
Старший всадник
Вот хитрец-то, вот проныра! Видишь, что задумал он?
Стариками нас считает, хочет плутней провести.
Нет, сюда попробуй сунься, здесь же будешь ты избит,
А туда, так посчитаем ребра мы тебе и там.
Клеон
(кричит)
Эй! Народ! Эй! город! Волки раздирают здесь меня!
Демосфен
Ты здоров кричать, мы знаем. Криком город ты мутишь.
Клеон
И тебя я этим криком быстро в бегство обращу.
Демосфен
(показывает на Колбасника, стоящего в стороне)
Коль его перекричишь ты, пальма первенства тебе!
Но когда тебя бахвальством превзойдет он – нам венок!
Клеон
Этот вот? Да в контрабанде обвиняю я его.
Он колбасы на канаты продает в Пелопоннес.
Колбасник
Сам мешочник! С брюхом ходишь ты порожним в
Пританей,
Чтоб, набивши всякой снедью, полным вынести его.
Демосфен
Да, и снедью запрещенной, хлебом, салом, колбасой.
Угощения такого сам Перикл не получал.
Клеон
(кричит)
Сдохнешь в миг один от воя.
Колбасник
(кричит)
Зареву я громче втрое!
Клеон
(еще громче)
Лопнешь ты, как только крикну!
Колбасник
(еще громче)
Треснешь ты, чуть только пикну!
Клеон
Уличу тебя в измене!
Колбасник
Подведу тебя под пеню.
Клеон
Оглушу тебя нахальством!
Колбасник
Обойду тебя бахвальством!
Клеон
Посмотри в глаза мне, двинь-ка!
Колбасник
Что же, вскормлен я на рынке.
Клеон
Задавлю, чуть залопочешь!
Колбасник
Заплюю, чуть загогочешь!
Клеон
Я краду, признаюсь, смело.
Не посмеешь ты признаться.
Колбасник
Видит бог, могу умело
Воровать и отпираться.
Клеон
По чужим не шарь карманам!
(Истошным криком.)
Донесу, гляди, пританам,
Что священной солониной
Ты торгуешь, десятины
В честь богов не уплатив!
Агон первый
Первое полухорие
Ода
Мерзкий, ненавистнейший, бесстыднейший
Крикун! Твоих дерзких дел
Белый свет полон весь, полон Пникс.
Все суды, все ряды,
Лавки все, рынки все.
Пугало горластое!
Город возмутил ты наш.
Все перевернул вверх дном.
Ты ведь светлые Афины ревом оглушил своим,
Дань союзников, как рыбу, сторожишь ты со скалы.
Клеон
Знаю, знаю я подкладку вашей брани и угроз!
Колбасник
Коль не знать тебе подкладок, значит – фарша мне не знать.
Мастер ты гнилую кожу за добротную продать
Простакам, крестьянам, срезав вкось ее по-плутовски.
Только суток не проносишь, глядь, разлезся весь сапог.
Демосфен
И со мной недавно шутку он такую же сыграл.
И друзья и домочадцы на смех подняли меня:
До Пергас[17] я не добрался, а уж в стоптанных поплыл.
Первое полухорие
Разве ты с первых дней
Не был груб, не был глуп.
Нет стыда, чести нет
У таких крикунов.
Грабишь жатву чужеземцев, а в театре первым ты.[18]
Сын же бедный Гипподама[19] жмется, сидя наверху.
Все ж нам на радость нашелся другой теперь,
Много подлей тебя, много хитрее.
Он управится с тобою, это ясно, дважды два!
Бесстыден и бесчестен он
И на выдумки силен.
Предводитель первого полухория
Теперь, голубчик, покажи, каким ты уродился.
Пусть знают все, что грош цена наукам и ученью.
Колбасник
Эпиррема
Каков вот этот гражданин, я расскажу вам тотчас.
Клеон
Не дашь мне первым говорить?
Колбасник
К чему? Я вор такой же!
Демосфен
А если недоволен он, прибавь: «Отродье вора».
Клеон
Мне говорить не дашь?
Колбасник
Не дам.
Клеон
(бросается на него)
Нет, дашь!
Колбасник
Так вот не дам же!
За то, чтоб первым говорить, полезу первым в драку.
Драка. Клеона бьют.
Клеон
Со злости лопнуть я готов.
Колбасник
(в азарте)
Не дам, клянусь богами!
Демосфен
Ах, почему? Уж это дай! Пусть на здоровье лопнет.
Клеон
Кто ты таков, наглец, что в спор со мной вступить решился?
Колбасник
Таков, что говорить и лгать, как ты, могу не хуже.
Клеон
Туда же: «Говорить могу!» Я поглядеть хотел бы,
Как принялся бы ты, дружок, за свеженькое дельце?
Да знаешь ты, кто ты таков? Хоть пруд пруди стадами
Таких, как ты, говорунов. Небось процессик выиграл
У чужеземца-простака, бедняги-поселенца.
И то ночами прозубрив, на улицах мурлыча,
Друзьям все уши протрубив, сырую воду пивши,