Все дело в кепке - страница 3

«Поставим тебе плюсик в графе «Честность», — не без радости подумала Ленка. Она сама была излишне честна и прямолинейна, за что регулярно расплачивалась. Но даже жизненный опыт и собственные ошибки не избавляли ее от любви к честности и прямолинейности.

До работы в тот понедельник ни Ленка, ни Кораблев не дошли.

Ленкины отношения с Кораблевым развивались по совершенно банальному сценарию. Звонили они друг другу исключительно для того, чтобы назначить встречу. Встречались они регулярно, но никогда — по выходным. Выходные и праздники Кораблев всегда проводил с детьми. Ленку это только радовало. Мужчины бросают своих детей, а мужчина ее мечты — не бросил! «Будем считать, что он мужчина с большой буквы «эм», — говорила она подругам. Кораблева тоже радовало, что Ленка не ревнует его к детям. Иногда Ленка оставалась у Кораблева ночевать, но в его доме даже не было ее зубной щетки. Он ревностно охранял свою независимость.

Ленка никак не могла взять в толк, почему же ей не наскучили такие отношения через месяц, не наскучили они и через полгода. Может быть, ей никогда не наскучит Кораблев? Может быть, дело в замечательном сексе? Но дело было не только в сексе. Дело было в самом Кораблеве. В нем было что-то, что не могло надоесть, что-то, чего Ленка никак не могла разгадать. Иногда Она даже воображала себе, что мужчина ее мечты — тайный агент. Ей нравились эти фантазии. Ей нравилось, что она не понимает Кораблева. Ей нравилось не понимать, любит ли она его, или это он ее любит. Во взаимную любовь Ленка не очень верила. А то, что они всегда ужинают в одном и том же ресторане, а потом всегда едут домой к Кораблеву по одной и той же дороге, заходят в один и тот же магазин и всегда покупают одно и то же вино, — это почему-то Ленку не напрягало. Хотя раньше одинаковость всегда надоедала ей максимум через три месяца.

Их безоблачные встречи продолжались без малого год.

Собираться в поход Ленке почему-то было совсем лень, она с ностальгией вспоминала то время, когда в поход собирался Кораблев, а от нее требовалось только молчаливое согласие с его планами. Машке же просто и в голову не приходило, что в поход надо собираться. По ее логике, можно было «в крайнем случае купить все необходимое перед самым отъездом». И им обеим почему-то наивно казалось, что палатка, спальные мешки и прочие полезные вещи появятся сами собой. Как ни странно — или все же странно, но так оно и случилось. Точнее, сначала появилась Люда, а уже потом куча нужных в походе вещей.

Ленка прыгала до потолка и даже выше, когда ей позвонила Полякова и извиняющимся тоном спросила:

— А можно, с нами еще Люда поедет?

— Можно?! Ты еще спрашиваешь! Конечно! («Уф, кажется, жизнь налаживается», — с облегчением вздохнула Старикова.) Только, чур, Люда на заднем сиденье сидит, а то меня там укачивает.

— Ага, я ей так и сказала, что она сзади с Динкой поедет, — воодушевленно сообщила Полякова.

— Вот повезло же Люде! Рядом со слоном ехать.

— Динка не слон, а собака!

— Да, да, я знаю, собака, чуть поменьше слона, с фигурой медведя. — Ленка всегда так называла Машкину собаку, черного двухлетнего ньюфаундленда Дину, — слон или медведь.

Люду Ленка почти не знала, та была Машкиной знакомой по работе. Зато Ленка откуда-то знала, что примерно дважды в год Люда ходит в походы.

«Ура, ура, теперь я не главный ответственный за это дурное мероприятие», — веселилась Ленка. И хотя Ленка с готовностью брала на себя ответственность, с еще большей готовностью и плохо скрываемой радостью она перекладывала эту ответственность на других.

В глазах Ленки Люда хоть и была девушкой неопределенных занятий, зато ее наклонности были определены четко. Клонило ее все больше к Востоку. Она с завидной дотошностью вникла во все тонкости чайной процедуры, освоила систему дыхания йогов и оттачивала технику айкидо.

Именно Люде удалось все же уговорить Полякову собраться перед походом хотя бы один раз и примерить спальный мешок. В этом и был весь фокус: Поляковой, в глаза не видевшей спальников, было заявлено, что их непременно надо мерить.