Все дело в кепке - страница 4

— Лен, а расскажи мне про наш маршрут: куда мы едем и как потом идем? — с живым интересом спросила Люда. Полякова в это время, полная энтузиазма, примеряла спальные мешки.

— Мы доедем до Судака. Примерно в десяти километрах от него есть чудесное место — мыс Меганом называется. Вот нам туда.

— А как там? Расскажи подробнее, очень интересно, — продолжала расспрашивать Люда с возрастающим интересом. Ей почему-то было все интересно, даже то, что думают и чувствуют другие люди.

И Ленка взахлеб, с горящими глазами рассказывала, что такое для нее Меганом. Она изо всех сил пыталась, но не могла передать словами то ощущение покоя, неземной легкости, которое окутывало Меганом. Воздух там мягче, ветер добрее, а камни — камни как люди, каждый со своим лицом и характером. И людей там случайных не бывает. Каждый, кто отдыхает там, — добрый, уникальный и хороший человек. Других Меганом не принимает. Другим там не нравится.

Машка на секунду оторвалась от увлекательного занятия — поочередного залезания в спальные мешки и катания в них по полу.

— Ты о чем там рассказываешь так увлеченно, Старикова?

— Я рассказываю о месте, куда мы, Машка, едем, между прочим, через пару дней.

— Да, собственно, а куда ты ведешь нас, Сусанин? Ты, надеюсь, там не впервые?

Ленка догадывалась, что не имеет смысла рассказывать Поляковой о своих ощущениях от Меганома, о том, что именно там она впервые поняла, что такое нирвана. Зато имеет смысл донести до Машки, что это лучшее место на земле для человека с Машкиными потребностями.

— Мы идем на мыс Меганом. Вдоль берега там тянутся горы, совсем невысокие — метров четыреста максимум, я думаю. Горы почти вплотную к морю подходят. А там, где они хотя бы метров на двадцать-тридцать от моря отходят, дикие каменные пляжи. Очень уютные маленькие бухточки. Надеюсь, в одной из них мы и остановимся.

— И в этих бухточках наверняка не продохнуть от толп народа, — скептически заметила Машка. Полякова не любила скопления людей.

— Нет, Машка, людей там совсем мало. Толстый там не пройдет — все же горы, перевалы. Поэтому все люди на Меганоме красивые, спортивные и стройные — точно такие, как мы. В общем, тебе там понравится. — Ленка и правда не сомневалась, что Поляковой там понравится.

— Мне уже где угодно понравится, лишь бы море и народу не много, — вздохнула Машка. — Слушай, а мыто там пройдем? Идти долго?

— Идти не долго. Думаю, от того места, где мы сможем машину под присмотром оставить, примерно два километра.

Однако Поляковой показалось, что два километра — это ужасно много. А что ожидать от человека, который с собакой гулять ездит на машине?

— Машка, напоминаю тебе, что ты идешь в поход, по-ход. Ты, кажется, собиралась бороться с депрессией и банальностью. А два километра с рюкзаком по легким горам — это как раз то, что доктор прописал. Ну хорошо, прописал не доктор, а я, но я в этих делах специалист экстра-класса.

Ленка действительно специализировалась на борьбе с обыденностью. Всю последнюю пятилетку она жила под девизом «Сделай свою жизнь не банальной!». Именно борясь с банальностью и серостью жизни, она с головой ушла под воду, то есть самозабвенно увлеклась дайвингом. Ленка все делала самозабвенно или не делала вовсе. С такой же самоотдачей и переменным успехом она пачками учила иностранные языки. И конечно же, у нее был целый план, как в один миг изменить собственную жизнь. Пока же она пыталась раскрасить серую жизнь Машки Поляковой.

— Как, говоришь, место называется — Меганом? Так ты туда со своим психом ездила?

— Угу, в том числе и туда, только он уже не псих, — пробурчала Ленка.

— Вылечился, что ли? — съехидничала Машка.

Псих — это второе кодовое название Ильи Кораблева, широко распространенное в кругу Ленкиных подруг, но часто используемое только Машкой.

Это было в ночь с седьмого на восьмое мая, почти через год после их знакомства. Ленка никогда не помнила даты, но эту не могла забыть. Той злополучной ночью она просмотрела трагикомедию «Я тебя не люблю, пойди прочь» в исполнении мужчины ее мечты.

Она до сих пор не могла понять, что это было: неистовый приступ сумасшествия или талантливая актерская игра. Если второе, то Меньшиков тут и рядом не лежал, а Кораблев имел полное моральное право заявиться в Академию киноискусств и потребовать «Оскар» за лучшую мужскую роль всех времен и народов. Уж слишком по-настоящему все это было.