Все проще, чем кажется - страница 27

Она вышла, вернулась с конвертом, и отдавая его мне, чуть покусывая губы (явно чтобы спрятать улыбку!) как бы невзначай спросила:

— Я сказалась больной, и меня отпустили. Поедем домой? У тебя ведь еще остались те булочки, которые мы с утра купили?

Домой?!!! Булочки?!!! Вот ведь зараза какая, а! И все это безо всякого зазрения совести! Точно, надо придушить!

Как-то так само собой вышло, что через неделю мы уже жили вместе.

Я обожал ее. Я пытался это скрывать, но это обожание перло у меня изо всех щелей. Меня умиляла ее безалаберность, смешило, какая она растяпа, я показушно злился на вечные крошки в кровати — она любила завтракать, не вылезая из постели, — я даже ласково и нежно называл ее «козел», когда не мог противостоять ее очарованию, если она весело и ехидно пыталась вить из меня веревки:

— Ну, ты и козел, зайка, ну ты и козел! — И млел, когда она, смеясь, отвечала мне:

— Сам ты козел, и дети твои козлами будут!

Я действительно обожал ее.

Ина так стремительно вошла в мою жизнь, что я даже уже не помнил, какой эта самая жизнь была до нее. Я все еще думал, что свободен, я по-прежнему флиртовал с другими девушками, но все мои мысли занимала только она.

Мы практически не разлучались. Я отвозил ее на работу и забирал домой, мы вместе бухали, тусовались и при этом ничего не планировали, живя одним днем.

Мы были отличной парой — молодые тусовщики, с прекрасно развивающейся карьерой в клубном бизнесе, независимые ни от кого, в том числе и друг от друга, в меру сумасшедшие, в меру практичные, не обремененные никакими обязательствами, — прекрасная пара.

Мы не думали о семье — мы вообще ни о чем не думали, просто жили, работали, тусовались и не парились, а зачем?

Нам нравилась наша жизнь, веселая, клубная, ни к чему не обязывающая.

Мы даже немножечко любили друг друга.

Ну или не немножечко, но мы не задумывались о таких пустяках.

Мы протусовались так вместе почти три месяца, а потом Ина неожиданно загремела в больницу. Я толком не понял, что случилось, что-то с почками, в больницу пускали только родственников. Впрочем дел было невпроворот, мы каждый день созванивались, и я каждый раз обещал приехать и, закрутившись, каждый раз корил себя, что опять не смог.

Я доехал до нее только на пятый день. Купил роз, и часов в девять вечера мы с Мартином, выпив для храбрости, пошли брать на абордаж охрану больницы.

Она лежала под капельницей, сильно похудевшая, бледная, но улыбающаяся. Она была так рада меня видеть, а я чувствовал себя полным мудаком, что не приехал навестить ее раньше. От смущения я нес полную чушь и скоро сбежал, так как мне было страшно неловко перед ней еще и от того, что я не знал, как ей помочь. Мне кажется, она еле сдерживала слезы, когда я уходил. Конечно же, чтобы задавить в себе чувство неловкости, я уехал тусоваться.

Ее выписали из больницы через четыре дня. Неожиданно. Неожиданно, потому как собирались делать операцию, но вдруг что-то произошло и она, пролежав неделю с температурой чуть ли не 42 под капельницами с отказывающими почками, необъяснимо выздоровела за ночь, и врачам пришлось недоуменно развести руками и выписать ее домой.

Я все это время где-то тусовался, хотя и не забывал ей звонить. Помимо тусовок и работы у меня были еще какие-то личные геморрои, и мне нужно было лететь на родину менять паспорт. Мы виделись, она была какой-то странно молчаливой и задумчивой, но я старался не обращать на это внимания.

Через неделю Ина собралась с духом и сказала, что нам нужно поговорить.

Заранее понимая, о чем пойдет речь, я приготовился к долгим уговорам — я все еще обожал ее, да-да! — составил список оправданий и нежностей, принял виноватый вид и приготовился слушать.

Однако то, что я услышал, ввело меня в такой ступор, что я не издал ни единого звука.

— Я беременна. Я не знаю, как это произошло, но ребенку уже почти три месяца и аборт делать нельзя. Видимо, именно из-за беременности у меня начали отказывать почки. Я понимаю, что это не твоя проблема, что мы с тобой просто хорошо потусовались вместе все это время, поэтому я поговорила с друзьями и Дубровским и приняла вот такое решение: у меня к тебе нет никаких претензий, а у тебя передо мной — никаких обязательств. Один мой знакомый сейчас строит клуб в Ялте и зовет меня туда на все лето управляющим. Я вернусь месяцев через четыре-пять, за это время никто и не вспомнит, что мы с тобой были вместе, а я всегда могу сказать, что не знаю, чей ребенок. Так что, если ты хочешь, — исчезай. Я пойму. Я улетаю на днях, у тебя есть мой телефон и емейл, если ты не объявишься в течение какого-то времени, я пойму, что ты принял решение исчезнуть из моей жизни, и не буду тебя винить. Ты ни в чем не виноват. Это не твоя проблема, что я не могу сделать аборт. Все. Я пошла. Пока.