Все ураганы в лицо - страница 29

— Любопытно. А кто может подтвердить, что вы встречались с урядником Перловым?

— Помнится, мы стояли у земской управы с Александром Котовым. Подошел Перлов и стал выговаривать нам за то, что мы насорили кожурой тыквенных семечек. Ведь все можно проверить…

Следователь был сбит с толку. А что, если Перлов в самом деле выдумал покушение? Впрочем, так даже лучше. Значит, кто-то его, надоумил. Во всяком случае, нужно доложить обо всем губернатору, который почему-то заинтересован результатами дознания.

Сазонов рассмеялся в лицо следователю.

— Вы забываете, что перед нами не просто Фрунзе, а целая организация. Они могут организовать все что угодно: свидетелей, адвокатов, вооруженный налет, общественность всей России. И вы поверили в то, что Фрунзе был в Москве?! Шуйская полиция отмечала каждый его шаг. Впрочем, ваша задача облегчается: есть распоряжение министра о передаче дела Фрунзе, согласно пункту первому статьи семнадцатой Положения об усиленной охране, на рассмотрение Московского военно-окружного суда! С военным министром все согласовано. Фрунзе будут судить по законам военного времени, от петли он не уйдет. Я буду повторять это всякий раз, пока не увижу молодчика с петлей на шее… Карфаген должен быть разрушен!

Как бы ни относился начальник тюрьмы к Фрунзе, он вынужден был с ним считаться. Фрунзе и здесь, в тюрьме, оставался вожаком.

Когда Гудима запретил подследственным читать книги по их выбору, все объявили голодовку. И зачинщиком, разумеется, был Фрунзе. Он открыл у себя в камере настоящий социалистический университет: читал лекции по политической экономии и философии, обучал неграмотных рабочих грамматике и арифметике, наставлял их, как держаться на следствии и на суде, учил выдержке, а также тонкому искусству спорить с прокурором и судьями. Он был искушен в логике, и манера его мышления была такова, что даже следователи невольно подпадали под его влияние, начинали ему верить безоговорочно. И если прокурор пытался расставить ему логические ловушки, то Фрунзе очень искусно расставлял ловушки прокурору, бил его тем же оружием. Во время прогулок его окружали заключенные, и он просвещал крестьян по поводу аграрной программы своей партии. Он был неутомим и неуязвим.

— Я запрещаю! — кричал Гудима.

— А почему, собственно, вы запрещаете? Почему вы обращаетесь с подследственными так, будто уже установлена их вина и они осуждены на каторгу?

— Все равно вас всех упекут. Если вы устроите маевку, то пеняйте на себя.

— Что угодно делайте, а маевка будет.

И вот Первого мая во время прогулки Фрунзе вынул из-за пазухи красное знамя. Заключенные во весь голос запели «Вихри враждебные». Пришлось вызвать солдат.

Фрунзе потешался над Гудимой:

— С каких пор запрещено носить красную рубаху?

— Но вы сделали из нее знамя!

— А если бы кто-нибудь стал размахивать белой рубахой, вы вызвали бы солдат?

— Вы находитесь в тюрьме, где маевки запрещены.

— Мы — подследственные и до суда будем вести себя так, как найдем нужным. Мы, кроме того, революционеры и привыкли праздновать свои пролетарские праздники. Разве есть указ царя не отмечать Девятое января и Первое мая? Если бы царь расстрелял вашего сына, вы справляли бы по нему траур каждый год, не считаясь, приятно это правительству или нет. А у трудового люда убиты сотни сыновей и дочерей. А станете притеснять, будем писать жалобы во все инстанции. Я сам напишу губернатору, как вы отменили его распоряжение и перевели меня в общую камеру. Да, да, губернатор за ручку отвел меня в одиночную, проверил крепость решеток. Вы что же, считаете себя умнее губернатора?

Гудима уже знал о своем промахе. Сам того не ведая, он обозвал Сазонова дураком, и кто-то из помощничков, метивших на место начальника тюрьмы, успел донести.

— Хорошо, господин Фрунзе, пусть подследственные читают все, что им заблагорассудится, за исключением, конечно, нелегальной литературы. Вам, во всяком случае, знания, взятые из книг, вряд ли пригодятся. Тут уж поверьте мне!

Фрунзе выписал книги по политической экономии, по философии, по истории военного искусства, учебники и словари английского, французского и итальянского языков.