Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний - страница 21

Пожелания папы вкупе с повышенным интересом к его французской поездке сыграли свою роль, и проходивший в Клермоне собор, продлившийся с 18 по 27 ноября, действительно стал весьма представительным и самым крупным за все время понтификата Урбана II. В его работе, согласно свидетельству некоторых источников, приняли участие 14 архиепископов, 225 (по другим сведениям 250 и даже 300) епископов и более 400 аббатов. Даже минимально возможное число высокопоставленных клириков, точно засвидетельствованное официальными документами собора, говорит о его масштабности. Так, один из принятых в Клермоне документов подписали 12 архиепископов, 80 епископов и 90 аббатов. Ширившиеся слухи о неких судьбоносных решениях, которые должны быть приняты на соборе, привели в Клермон и многочисленных мирян – тысячи представителей знати и рыцарей, горожан и даже крестьян прибыли в город на время собора. Поскольку не было никакой возможности разместить в самом Клермоне столь значительное количество прибывших, они заняли прилегающую Клермонскую равнину, установив на ней сотни разноцветных шатров.

Главным на соборе стало обсуждение внутрицерковных вопросов, утверждение Божьего перемирия, отлучение от церкви французского короля Филиппа I за то, что он похитил жену графа Анжуйского Фулька IV. Лишь в последний день, 27 ноября 1095 г., после завершения заседаний собора папа Урбан II выступил на городской площади при громадном скоплении народа – клириков и мирян. Официальный текст речи папы, несомненно, предусмотрительно подготовленный заранее, не сохранился, и хронисты по-разному передают слова понтифика. Так, Фульхерий Шартрский вкладывает в уста Урбана II такие выражения: «О сыны Божьи! Поелику ми обещали Господу установить у себя мир прочнее обычного и еще усерднее блюсти права Церкви, есть и другое дело, и Божье, и ваше, превыше иных… Необходимо, чтобы вы как можно скорее поспешили на выручку ваших братьев, обитающих на Востоке, о чем те не раз просили вас». Ссылаясь на слова самого Иисуса Христа, папа призывал весь христианский народ Запада защитить страдающих собратьев по вере и освободить христианские святыни Востока, захваченные язычниками.

Необходимость выступить на защиту восточных христиан объяснялась тем, что их притесняют и унижают мусульмане, которые к тому же оскверняют христианские храмы и иные святыни. Историк Ордерик Виталий в «Церковной истории в XIII книгах, разделенной на три части», передает следующие слова из речи папы: «Турки, персы, арабы и агаряне овладели Антиохией, Никеей, даже Иерусалимом, прославленным Гробницей Христа, и многими другими городами христиан. Они вторглись с огромными силами даже в Греческую империю; обеспечив за собой Палестину и Сирию, подчиненные их оружию, они разрушали церкви и закалывали христиан, как агнцев. В храмах, где прежде христиане справляли божественную службу, язычники поместили свой скот, учредили идолопоклонство и постыдно изгнали христианскую религию из зданий, посвященных Богу; тиранство язычников овладело имуществом, предназначенным на священное служение; а то, что богатые пожертвовали в пользу бедных, эти жестокие властители обратили недостойным образом в свою пользу. Они увели в далекий плен, в свою варварскую страну, большое число верных, которых запрягают для полевых работ: ставят их в плуг, как быков, чтобы обрабатывать их тяжкими трудами землю, и бесчеловечно обременяют работами, которые отправляются животными и приличествуют более скотам, нежели людям. При таких беспрерывных трудах, среди стольких мук наши братья получают жестокие удары плетью, их погоняют рожном и подвергают всякого рода мукам. В одной Африке разрушено девяносто шесть епископств, как то рассказывается приходившими из тех стран».

Хронист Роберт Реймсский (Монах) свидетельствует, что папа не скупился на описание жестокостей, творимых мусульманами на Востоке: «…народ Персидского царства, народ проклятый, чужеземный, далекий от Бога, отродье, сердце и ум которого не верит в Господа, напал на земли тех христиан, опустошил их мечом, грабежом и огнем, а жителей отвел к себе в плен или умертвил поносной смертью, церкви же Божии или срыл до основания, или обратил на свое богослужение. Они ниспровергали алтари, осквернив их своей нечистотой, силой обрезали христиан и мерзость обрезания раскидали по алтарям или побросали в сосуды крещения. Кого хотели позорно умертвить, прокалывали в середине насквозь, урезывали, привязывали к рукам палку и, водя так, бичевали, пока несчастные, выпустив из себя внутренности, не падали на землю. Других же, привязав к дереву, умерщвляли стрелами; иных раздевали и, наклонив шею, поражали мечом, чтобы испытать, можно ли убить с одного удара. Что сказать о невыразимом бесчестии, которому подвергались женщины? Но об этом хуже говорить, нежели молчать». Эти описания заставляют вспомнить слова письма, будто бы написанного Алексеем I Комниным графу Фландрии, что подтверждает расхожесть на Западе представлений о зверствах, чинимых мусульманами над восточными христианами. Неважно, что эти обвинения в основном не соответствовали действительности, что сторонникам ислама приписывали то, чего они не делали, так как вполне толерантно относились к «людям Писания» – христианам. Главным было то, что этим страшилками безоговорочно верили, потому что хотели в это верить. Обесчеловечивание мусульман в проповеди папы римского стало мощным аргументом в пользу похода против нелюдей, от описанных бесчинств которых жестоко страдали собратья по вере.