Всеволод Бобров - страница 7

Мы выходим в финал первенства Ленинградской области. Играем с Череповцом. 3:0. Все три гола забивает Бобров».

Это событие вспоминал и сам герой матча: «Финал игрался на стадионе имени В. И. Ленина — самом большом и красивом тогда в Ленинграде. Трудно даже передать словами, какую мы испытывали радость и гордость. А тут ещё победа, первое место — и нам в качестве приза вручают настоящие клюшки. Мы просто не верили своему счастью...»

Герман Худяков был сильным хоккеистом — первым из Сестрорецка прозвучал на всесоюзном уровне, играл за сборные Ленинграда и ВЦСПС.

Олег Белаковский свидетельствовал: «Юношескую хоккейную команду Сестрорецка тренировал Герман Николаевич Худяков. Впоследствии своим размашистым бегом, скоростной обводкой Бобров напоминал мне именно Худякова».

Подтверждение мы находим и в книге Всеволода: «Был, конечно, и у меня свой “старший” — рабочий завода имени Воскова Герман Худяков. Он играл в хоккей за первую заводскую команду, а потом даже вошёл в сборную Ленинграда, где выступал рядом с самыми известными мастерами. Но и среди них он выделялся непревзойдённой обводкой, стремительными рывками, удивительным по красоте катанием. Во время воскресных матчей я часами наблюдал за ним, учился у этого замечательного спортсмена хоккейному почерку».

Вернёмся к книге Белаковского: «Первым из нас был включён в состав заводской команды Сева Бобров...

В долголетней или кратковременной спортивной биографии есть события особой значимости. Они остаются в памяти и больших спортсменов и тех, чей спортивный путь был лишь ярким жизненным эпизодом. Таким событием для нас был матч, в котором мы встретились с одной из сильнейших команд страны тех лет — ленинградским “Динамо”...

Игра 6 февраля 1940 года была для нас решающей: в случае проигрыша коллектив Сестрорецка должен был покинуть первую группу...

Ситуация действительно была не из приятных. И тогда тренерский совет нашего клуба принял решение о переводе части игроков второй команды в первый состав. Мы вновь с Севой оказались в одной команде...

На стадионе творилось что-то невообразимое: сидели буквально друг на друге, стояли и сидели в проходах, на крышах близлежащих строений, у самой кромки поля и за воротами. Такого наш Сестрорецк ещё не видел...

За шесть минут до финального свистка Бобров в каком-то неистовом порыве обводит одного за другим шестерых игроков “Динамо” и забивает гол, решивший судьбу этого поединка. 3:3. Ничья, равная победе...»

После поединка с «Динамо» Всеволода Боброва и Анатолия Викторова утвердили кандидатами в сборную Ленинграда, которая готовилась к традиционному матчу со сборной Москвы. Выйти на лёд им тогда не довелось. А вот год спустя Викторов, который на три года старше Всеволода, за сборную Ленинграда сыграл. Выйдя на поле после перерыва при счёте 0:2, Анатолий трижды поразил ворота москвичей. Встреча закончилась вничью — 5:5.

Олег Белаковский отмечал, что в юношеские годы как футболист Всеволод Бобров не выделялся, а в хоккее уже блистал: «Помню, обычно на тренировке Всеволод вместе с вратарём и защитником играли против десятерых. И минут тридцать у него невозможно было отобрать мяч, пока Бобёр сам не падал от усталости...

Как-то раз, когда ворота соперников защищал один из лучших вратарей того времени Финк, а ворота тогда были маленькими, Бобров, выйдя один на один, успел два раза прокатиться вдоль ворот от одной штанги к другой и только после этого послал мяч в сетку».

Пришлось любимцу болельщиков, будущему фронтовику-герою Николаю Христьяновичу Финку «проглотить» от юнца.

Вызов в сборную Ленинграда Всеволод Бобров вспоминал так: «Нужно ли говорить о том, какая это была для меня высокая честь. Собрал свой нехитрый инвентарь и поехал в город. Но чем ближе я подходил к стадиону, тем всё больше и больше мною овладевали робость и смущение. Я не знал, как войти, что сказать, не знал, как меня встретят. В нерешительности сел на запорошенную снегом лавку, смотрю. Мимо меня один за другим проходят игроки сборной. У всех в руках красивые и, как мне казалось, только что купленные чемоданчики. Красивые клюшки в специально сшитых сумках. А у меня... Посмотрел я на свёрток, в который мать уложила коньки и лыжный костюм, на старую, повидавшую виды клюшку и... пошёл к выходу.