Всяческие истории, или черт знает что - страница 13

Когда Курт разглядел в долине церквушку, а над ней серую крепость, был уже вечер. Перед ним расстилалась заросшая горная долина, тут и там по ней были разбросаны богатые хутора, слышно было мычание коров, на пути ему встречались крепкие мужчины и стройные девушки с гордыми лицами. Ворота крепости были незаперты, во дворе царило беззаботное оживление, можно было видеть, что обитатели не страшатся нападений. Могучий мужчина вышел из стойла, схватил слугу за горло, отвесил ему пару ударов и, словно жука, отбросил в сторону; как собака, с воем отполз слуга еще дальше, пока не нашел какого-то укрытия; туда-то он забился и умолк. Рыцарь этот был Бартли из Лютерна или Благородный Бартли фон Лютернау, человек крайне жестокий. Голова его покрылась сединой под тяжкими ударами судьбы, горячая кровь его, однако, еще быстро бежала по жилам, причем, вечером быстрее, чем утром, как это и по сей день бывает у благородного сословия, да и не только. Вернувшись на закате домой, он проходил по стойлам и дому, и если находил кого в праздности или же уличал в жестокости к животным, то устраивал над ним суд и карал собственноручно. Так легко слуга, который посмел дать пинка хозяйскому коню, не отделался бы, если б только появление Курта не привлекло внимание хозяина. Пришелец показался ему странным; быстрым и твердым шагом подошел он к Курту и спросил, чего ему тут надо. Курт же отвечал, что приехал передать привет от отшельника Поста из ущелья, а больше ничего ему не требуется. Тут лицо рыцаря осветила улыбка; он пригласил Курта спешиться и провел его в зал, где на столе оставалось еще много съестного; только там он спросил: «Ты привез послание?» Послания у Курта не было, так что ему, чтобы как-то оправдаться, пришлось попроситься на службу, хотя ему это и было не в радость.

Рыцарь опустился на тяжелый дубовый стул и начал суровый экзамен, расспрашивая, кто Курт такой и откуда; продувные типы встречались уже тогда, и уж если хотели кому-нибудь задать трепку, а сами не могли, то и подсылали мнимых друзей. Экзамен Курт выдержал неплохо; выяснилось, что фон Лютернау в свое время знавал старшего Коппигена и даже съел с ним не один пуд соли, да и Ханс аб Гютч был ему не чужой. Слыхал он и о двух неизвестных разбойниках, причинявших страшную головную боль всем местным господам, и слухи эти были ему в радость. А потому он крайне радушно принял Курта, выказал ему полное доверие, а весь оставшийся вечер они, как водится, пили и рассказывали небылицы о прежних геройских деяниях, хвастаясь тем, что еще помнили. Курт прознал, что уже на следующее утро рыцарь собирается нанести врагам решительный удар. Он намеревался попасть к самому Святому Урбану, — он слышал, что там готовятся к обороне, — и попробовать силы в осаде священных стен, хотя и разглагольствовал о последствиях, которые такая вылазка неминуемо повлечет за собой, и что совершать подобное следует разве что в отчаянной нужде или в приступе гнева.

Рано поутру тронулись в путь из Лютерна. Компания из ворот выехала не самая приятная, но удалая, все огрубевшие от непогоды, закаленные в жестоких боях, у всех крепкие руки, ловкие члены, вооружены до зубов, но не для того, чтобы ломать стены, а чтобы привезти домой все, что смогут урвать. По этой-то причине и любили слуги своего господина и помогали ему, чем могли; им многое перепадало, а часто он даже разрешал им поехать с собой и самим поживиться. Курт получил новые доспехи, а вороная лошадь под молодым наездником неслась во всю прыть. Предводитель войска сначала намеревался пробраться через лес и горы в Эрисвиле и Рорбахе, а там уже спуститься по долине, но боялся связываться с головорезами из Рорбаха, да еще из Мадисвиля, — все они были охранителями монастыря. А потому поехали через долину, потом к Гросдитвилю и Альтбюрену; по пути к ним присоединялись еще приятели, так что вскоре войско имело совсем уж внушительный вид. Бартли пришло на ум внезапно напасть на Святого Урбана, не в последнюю очередь потому, что он слыхал, будто там укрывается кто-то из его родни, и уж не научить его благочестию было бы выше его сил. Да только вскоре он смекнул, что там собралось множество всякой знати, а потому дело может принять опасный оборот. Тогда он повернул влево на поросшие лесом холмы, по которым, укрытый и незамеченный, он мог добраться до богатых хуторов Лангенталя.