Второй урок. Сидерис [СИ] - страница 10

Он слышал, как тренировавшиеся вокруг ребята застыли, и ему не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться, что за выражение отпечаталось на их лицах.

Он знал, что не имеет никакого права использовать древние навыки своего народа попусту, к тому же так беззаботно открываясь глазам непосвященных. Но сегодня Кир был слишком зол, да и наглядная демонстрация силы никому не повредит, вряд ли они додумаются до или мало-мальски логичного объяснения.

Его чертовски бесило, что он не может просто расквасить морды недовольных его присутствием и забыть все как неприятный сон, ведь отпрыски благородных семей не могут быть отмутужены чернью! Это же скандал! В лучшей академии галактики!

Кир не сомневался ни секунды, что читающий сознания Император, едва взглянув на него, тут же бы понял истинное положение дел, так что недовольные заведомо не смогли бы добиться снятия кандидатуры Кира. Но вполне возможно, что возмущенные высокородные папаши и мамаши настоят на исключении или переводе Кира как социально опасного, и что тогда?

Нет. Уйти из академии Кир не мог.

Не мог отлупить ублюдков.

Не мог пользоваться силой народа Фризии.

Не мог поговорить с Санарой.

И что оставалось?!

После инцидента в ангаре заблуждаться не приходилось — жить спокойно ему не дадут, а значит, рано или поздно все это плохо кончится. И больше всего бесило то, что Кир не имел ни малейшего сомнения в том, кто останется козлом отпущения.

Сжимая кулаки, он впился ногтями в собственные ладони, желая хоть как-то дать выход разрывающим на части эмоциям. Он был силен и был намерен обрести еще больше мощи со временем, но какой от этого прок, если применить силу не представлялось возможным.

Кир вошел в комнату и, швырнув потную майку на кровать, отправился в душ.

Теплая вода расслабляла. Около десяти минут он просто стоял под горячими струями, позволяя воде обтекать его тело и уносить напряжение.

Как обычно, Кир засел за теорию и практику ЛА. Сегодня он собирался набросать один вариант, который начал крутиться у него в голове еще днем, когда он осматривал свифт.

На удивление, челнок был отлично нашпигован: мощный двигатель, новая коробка, интересная электрика, но вот как это будет летать? У Кира были не самые радужные надежды. Аппарат казался тяжелым и громоздким из-за стального конусообразного корпуса. Очевидно, инженеры подсунувшие этот подарочек, знали об этом, чем и можно было оправдать внушительных размеров «моторчик». Конечно он не полетит быстрее пятисот, учитывая, сколько массы ему придется на себе волочь. Если челнок еле тащится, как предполагал Кир, то летать ему и вправду придётся на кастрюле…

Кир невесело хмыкнул стараясь успокоиться. Своего зверя он все равно не был намерен менять, как-то сразу выбрав именно его, значит, придется сделать все возможное, чтобы показать этим аристократическим отбросам, чего он стоит.

— Тяжелый день? — спросил Раймах с соседней кровати, точно так же заваленной печатными раритетами из библиотеки, электронными панелями и набросками чертежей.

— Да уж, не легкий, — угрюмо согласился Кир.

Раймах медлил, не спеша опускать взгляд и словно не решаясь продолжить.

— Я слышал об инциденте в ангаре, — извиняющимся тоном, произнес косбейровец, видимо, ему было так же неудобно говорить, как и Киру слушать. — По-моему, то что происходит в классе — мерзко, — опустив взгляд на электронный планшет закончил сосед.

Кир бесшумно освободил легкие и уставился в окно, за которым сияли белые кристаллы звезд.

— Можешь мне об этом не рассказывать.

— Думаешь, все из-за того, что ты кандидат? — осторожно поинтересовался Раймах.

— Конечно, — правый кулак Кира непроизвольно сжался. — Ну и, естественно, не все смогли пережить отсутствия пары-тройки титулов в родословной.

Раймах заерзал, словно не в своей тарелке.

— Не все такие, — смущенно заметил он.

— Знаю. Но некоторые индивиды стоят десятка.

— Ты об Азуле?

Кир внимательно посмотрел на наследного принца.

— Ты что-то знаешь?

— Не то что бы, — прямо, не пряча лица, говорил парень, но Кир видел, что в роли стукача тот себя чувствует не очень уютно. — Просто Азул часто провоцирует недовольство других, — он помедлил, — ну и высказывается в твой адрес без стеснения.