Выход там, где вход - страница 63

   -- Голубиное кольцо. На лапку надевается, -- пояснила Элиза.

   -- Да, -- подтвердила я, -- это говорящее колечко для почтового голубя.

   -- Ой! Оно само говорит? -- воскликнула Роза.

   -- Да. Только... -- и я смущённо замолчала.

   -- Что?

   -- Я не знаю, как сделать, чтобы оно говорило!

   Все задумались. Начали высказывать идеи, одна другой фантастичнее. Я вертела колечко в руках, тёрла его пальцем, постукивала по нему, дула на него, но оно молчало.

   -- Придётся просить госпожу Амару нам помочь, -- огорчённо сказала я. Мне не хотелось показывать свою несообразительность ни ей, ни моим спутникам, но выбора у меня не было. Я достала из-под свитера стеклянный шарик, слегка надавила на него пальцами правой руки и стала ждать, что будет дальше. Честно говоря, никогда раньше мне не приходилось пользоваться устройством связи в одиночку. Да и в компании-то это было всего один раз: когда исчез Марк, мы все вместе вызвали госпожу Амару. А сейчас я должна была пообщаться с ней одна. Я почему-то думала, что мне придётся говорить вслух, как по телефону. И ответы будут раздаваться из шара, как из телефонной трубки.

   Но на самом деле всё оказалось намного проще и удобнее. Голос госпожи Амары зазвучал прямо у меня в голове. "Телепатия, что ли?" -- успела подумать я, прежде чем началась наша мысленная беседа. Я отчётливо понимала, что она мне говорит. А она слышала мои вопросы, которые я формулировала мысленно. Я рассказала, что в доме Анны пусто, но я нашла говорящее колечко. К счастью, Анна не взяла его с собой, когда отправилась на слёт. И теперь мы можем узнать, что было в последнем послании Юлиуса, которое он отправил из мастерской перед смертью. Но я не знаю, как услышать само это послание. Госпожа Амара сказала, что ничего сложного в этом нет: нужно просто положить его на левую ладонь, поднести к губам и сказать одно слово: "Расскажи". И оно расскажет. И будет повторять это послание столько раз, сколько нам понадобится. До тех пор, пока кто-нибудь не запишет на колечко новое послание. Я поблагодарила госпожу Амару за подсказку и отпустила шарик.

   -- Сейчас мы всё услышим. Внимание! -- сказала я. Поднесла к губам колечко, сказала нужное слово, и в комнате зазвучал голос Юлиуса, записанный больше двадцати лет назад.

   Своё последнее письмо Юлиус начал записывать ещё до того, как на их мастерскую напали: мастера уже знали от главного волшебника, что в наш мир проникли воины, что на главной площади идёт битва, что враги наверняка хотят захватить мастерские вместе со всеми волшебными материалами и инструментами. Поэтому мастера успели запереть все двери и готовились к обороне. У Юлиуса было несколько минут, чтобы попрощаться с женой. Сначала он говорил о сыновьях и напоминал Анне, чему она обязательно должна их научить, если он не вернётся. Потом давал ей советы по ведению хозяйства. Потом признался, что вокруг мастерских собралось целое войско, и вряд ли кому-то удастся выйти оттуда живым. Разве что если случится чудо. Но мы уже знали, что чуда в тот день не случилось: мастерские были разрушены, а все мастера погибли.

   С каждой минутой Юлиус говорил всё быстрее, его голос иногда прерывался, в запись то и дело врывались какие-то посторонние звуки: грохот, крики, выстрелы. В самом конце письма Юлиус вдруг вскрикнул, как будто внезапно увидел что-то страшное. Через секунду он растерянно сказал: "Неужели это Захария?" Но объяснить ничего не успел. Торопливо сказал "прощай", попросил Анну беречь сыновей и выпустил голубя в окно.

   Когда письмо закончилось, мы никак не могли собраться с мыслями. Даже взрослые испытывали ужас, представив себе последние минуты мастеров. А что уж говорить о детях. Они вообще родились через много лет после той битвы, и для них это было просто страшной легендой из прошлого. Но голос Юлиуса как будто вернул нас в то время, и легенда ожила.

   Роза шмыгнула носом, достала из кармана носовой платок и высморкалась. Это разрядило обстановку. Эрик встал и отошёл к окну, Ивица налила себе воды из крана, Амалия мотала головой, как будто не соглашалась с тем, что всё это могло произойти на самом деле, и всё время повторяла: "Какой ужас! Бедная Анна!"