Вымирание - страница 44

— Да я не против, — поднял руки Михаил. — Просто забавная у нас компания подбирается. Ветеринар, школьный учитель и установщик сигнализаций.

— Не вижу ничего забавного, — сказала Татьяна, вернувшись к прерванному занятию.

— Точно. Особенно если учесть, что эта тварь могла заразить тебя, приятель, — произнёс Афанасьев.

— И что же ты предлагаешь? — нахмурился Сутурин.

— Расслабься, я тебя выставлять за ворота не собираюсь. Но надо за тобой присматривать. Так, на всякий случай.

— Согласен, — кивнул Леонид. — Впрочем, пока я чувствую себя сносно.

— И, будем надеяться, так пойдёт и дальше, — сказала Татьяна и улыбнулась ему.

Электричество отключилось ненамного позже воды, и потому консервы пришлись как нельзя кстати. Три банки сайры, чай, несколько ломтиков порезанного хлеба и ложки составили нехитрый обед выживших.

— А я думал, света нет, — сказал Леонид, взяв тёплую чашку.

— Остатки былой роскоши, — ответила женщина. — И это в последний раз, сами понимаете, так что придётся привыкать к холодной пище. Можно, конечно, разжечь костёр во дворе…

— Я бы не рискнул, — заметил Михаил. — Мало ли, вдруг дым привлечёт этих тварей.

— Сейчас везде дым, — возразил Сутурин.

Афанасьев пожал плечами и, не дотронувшись до своей консервной банки, отошёл к окну. Когда он достал из кармана свежую пачку сигарет, захваченную в магазине Леонидом, Татьяна поморщилась:

— Ты же не собираешься курить здесь?

— Извини, я без этого не могу.

— А как же запах никотина? Это тебе не гарь пожарища.

— Знаешь что, — вздохнул Михаил, — я и так лишился почти всего. Последняя радость осталась. А если эти скоты и учуют табак, пускай сначала попробуют залезть сюда.

— Не высоки ли ставки?

— Рано или поздно они всё равно начнут это делать, верно? — вмешался Леонид.

— Вот-вот, — кивнул Афанасьев и, открыв окно, закурил.

Одарив обоих мужчин неодобрительным взглядом, Татьяна решила сменить тему:

— Так что будем делать?

— Полагаю, всё, что от нас сейчас требуется — это терпение, — ответил Леонид. — Мы должны ждать.

— Чего? — нахмурилась женщина. — У моря погоды?

— Он прав, док, — выпустив струю дыма через ноздри, сказал Михаил.

— Не называй меня так. И я не уверена, что бездействие так уж замечательно.

— Это не бездействие, — поправил её Сутурин. — Это выжидание.

— Отговорки!

— Чего тебе неймётся? — покачал головой Афанасьев. — Вон, этот тип тоже рвался в бой недавно. А теперь поумнел. Угадай, почему? Да просто он был ТАМ.

— И я тоже была. ТАМ, — съязвила Татьяна.

— Послушай, — сказал Леонид, — тебя насильно никто не держит. Ты ещё можешь сесть в свою машину и отправиться… куда считаешь нужным. Не скажу, что буду рад такому развитию событий, но, как говорится, вольному воля.

— Тут ты прав, — согласилась она и вздохнула. — Знать бы ещё, куда ехать.

— Вот-вот, — хмыкнул Афанасьев.

— Вдобавок, Миша прав. Я уже пытался найти других выживших. Встретил только тебя — и то случайно. Те, кто уцелел, либо укрепились в надёжном месте, подобно нам, либо уехали.

— Я не привыкла сидеть, сложа руки.

— И мне это не по душе. Лично я считаю, что мы должны выждать несколько дней, от силы неделю. А потом, если сюда так никто и не прибудет, отправляться в путь самим.

— Стоп-стоп! — поднял руку Михаил. — О чём это ты, приятель? Здесь можно прожить гораздо больше, чем паршивую неделю.

— Ты в этом уверен? — прищурился Леонид. — Положим, еда у нас есть. И вода, в принципе, тоже, пусть и не так много, как хотелось бы. А вдруг весь этот хаос надолго? На носу зима, а отопления нам не видать, как своих ушей. Будем жечь костры?

— Да хотя бы!

— Только что ты говорил, что это неразумно, — не удержалась Татьяна.

— Не умничай, док, — сузил глаза Афанасьев.

— И не забывай про другие «мелочи», которые могут серьёзно осложнить наше положение, — продолжил Леонид. — Даже, пардон, про отсутствие воды в туалете.

— Там, — Михаил показал за окно, — всё равно хуже.

— Согласен! Но как долго ты будешь здесь сидеть? Месяц? Два? Год?

— Я спрошу конкретнее — сколько до нас будут добираться спасатели? — спросила Татьяна: — Если вообще будут.

— Это ещё что за разговоры? — вскинулся Афанасьев. — Думаешь, нас бросят?