Выпуской бал, или "Вашу руку, мадемуазель!" - страница 15

— А что вы сейчас играете?

— Да так, ставим одну оперетту… молодого автора, вы не знаете. Это театр-студия… Можно сказать, творческий эксперимент, — он снисходительно усмехнулся. Нахмурился, вспомнив, что хотел сказать: — Иногда я вынужден бежать с занятий, даже не попрощавшись, или опаздываю к началу. Прошу, не сердитесь, просто у меня репетиции. И тот наш гений намного строже Многоножки!

Виола кивнула, приняв к сведению. Потом сообразила, что он не видит. И правильно поняла, это — месть. Граф разгадал ее игру. В любой момент он откроет глаза, чтобы поймать ее. На всякий случай, скромница тут же испуганно потупилась, не зная, что Гиацинт чувствует, когда она пристально смотрит, а когда — нет.

Вслепую угадав ее маневр, он чуть улыбнулся. Вскоре маэстро Ильвен позвал их обоих в центр зала. Пришла очередь Виолетты показывать каждой по очереди барышне правильные движения и корректировать их стиль танца. Партнер держался рядом, помогая, если учитель от него этого требовал. Со следующего занятия к ним присоединились другие кавалеры. Теперь танцевали парами.

Приходя на двадцать минут раньше или уходя позже всех, первая пара тайком закрепляла свой финальный "сюрприз". Виолетта "летала" уже вполне уверенно, и Многоножка нашел возможность совершенствовать всякие мелочи: как держать руки, куда повернуть голову и т. д.

Как предупреждал, Гиацинт не всегда точно вписывался в график занятий и, бывало, скрипел зубами, не зная, как сбежать пораньше. Виола провожала его заинтересованным взглядом, зная, что он спешит к "той самой". Вот бы увидеть их парный танец! Хотя, если это действительно так здорово, как говорят (никто не отказывал себе в удовольствии ткнуть Новенькую шпилькой: "Вот раньше!..") у нее не хватит духу соперничать с "бывшей". Да и со всеми нынешними, тоже. Почему они все так жадно на него смотрят и томно вздыхают? Что в нем особенного?!

На освещенной цветными огнями сцене "Комеди Франсез" блестела красно-черными окошками и лаком карусель огромной рулетки. Красотки казино не в костюмах репетировали арию "Господин Клиент". В темном и пустом зрительном зале из первого ряда азартно наблюдал и командовал режиссер, он же глава труппы, сбоку, ряду в десятом, одиноко белела фигура маэстро — автора либретто и песен.

Амариллис не первый раз с тревогой поглядывала в зал. Улучив момент, когда режиссер сердито бросил: "Пойте без меня!" — и пошел ругаться с осветителями, актриса скользнула со сцены в черный зев, скалящийся рядами пустых кресел. Поневоле являясь на будние репетиции в том же, в чем ходил во дворце, Гиацинт светился в полутьме не только белой шевелюрой, но и светлым камзолом. Подкравшись окружным путем, Амариллис несколько секунд наблюдала за ним сбоку. Граф смотрел на сцену и сквозь нее.

— Ты сейчас очень далеко? — осторожно спросила она.

— К сожалению, нет.

— Дома всё хорошо?

— Что? — он оглянулся, не понимая. — А, у моих… Да, всё нормально.

"Дома" для него только в мансарде. Гиацинт проклинал статус "специальной школы", дающей начальное высшее, а не нормальное образование: из-за программы выпускного класса он не мог жить в городе, иначе ничего не успевал с уроками. А ведь диплом и вся учеба стоит немалых денег! За последние полгода нужно подтянуть все точные науки, чтобы хоть как-то сдать экзамены, кроме той ерунды, которую он и без школы знает. Впрочем, среди профильных предметов у него точных наук нет. Но если б знал заранее, что так глупо получится с "танцевальным рабством", ноги его в эти полгода в Оранжерее не было бы!

Амариллис смелее подошла, не боясь спугнуть вдохновение. Когда граф на самом деле хотел смотреть репетицию, он садился на краю сцены, почти в кулисах. Подруга села к нему на колени, обвив руками за шею и прижавшись к плечу. Свернулась змейкой на груди. Он щекой погладил ее руку, но продолжал смотреть сквозь рулетку, явно не слыша песни.

— Я думала, ты сочиняешь музыку, но у тебя при этом никогда не бывает такого несчастного лица! — тихонько засмеялась Амариллис. — Кто она?

Он не ответил. Актриса поняла, что самое невероятное предположение, брошенное наполовину в шутку, — правда. Она покрепче обняла друга, не собираясь никому отдавать. Он тоже прижал ее к себе, не отпуская. Очень хотел поцеловать, но не мог ставить на ней опыты. Не хотел проверять, что почувствует? Изменилось что-нибудь между ними или нет? Ещё будет случай. Может быть, даже скоро, на сцене.