Выпуской бал, или "Вашу руку, мадемуазель!" - страница 29

— Как надоест махать железками и палками, приходите к нам! — пригласила всех Полина. — У нас собрались значительные запасы с фруктовых полдников! Граф, захвати гитару! Виолетта тебя даже не слышала ни разу!

— Неохота, — небрежно отмахнулся он. — Я не против, но столько народу набежит, ни посидеть, ни поговорить нормально.

— Как знаешь. Не сейчас так не сейчас, — без обид согласилась Поли. — Приходите! Гиацинт, ты сразу с нами?

— Зайду к себе.

— Только скорее!

На самом деле, граф не поднялся в свою комнату, а взял в школьной столовой ящик печенья, чтобы хватило на всех. Сделать это легко и бесплатно, но кроме него, почему-то, мало кто пользовался всеми возможностями любой ситуации.

Они весело посидели до ужина увеличившейся компанией из разных классов. Собрались в одном из открытых холлов на девичьей половине школьного крыла. Там стоял круглый столик, диванчики, пуфы, цветы на окне, пальмы в кадках — милая обстановка домашней гостиной, которой, что ни говори, многим в Оранжерее не хватало. Тройка подружек Полины веселилась от души, кокетничая и перебрасываясь шутками с молодыми людьми, сама Поли играла первую скрипку, ее брат скромно держался в тени, как и Виола.

В конце концов и Гиацинт нашел момент удалиться от стола и шума на угловой диванчик в тени пальмы. На удивление Виола сама пришла и села рядом. По ее понятиям "рядом". То есть в противоположном углу дивана.

— Вам очень скучно с нами? — не поймешь, спросила сочувственно или ехидно.

— Персонально с вами — нет, — хрипло ответил он. — Как вам прогулка?

— Очень мило, — она улыбнулась воспоминаниям. — Напомнило Неаполь. Там я могла гулять везде, но веселее всего было на набережной с мальчишками. Гиацинт, я хочу спросить вас…

— Минутку, я только загадаю желание! — (он перехватил ее недоуменный взгляд). — Вы впервые назвали меня по имени.

— Разве? — смутилась она. Граф утвердительно прикрыл веки.

— Простите, я не хотела… то есть, я не думала, что впервые. Что до этого я… никак…

— Ничего страшного. Вы хотели что-то спросить.

— Да, — она снова потупилась. Видно, всё-таки опускать глазки ее привычная защита, не придуманная только ради него. — Я хотела спросить… насчет того случая… Всё-таки, вам привычнее говорить с южным говором или без? — выпалила она.

— Зачем вам это знать? — с легкой грустью вздохнул он.

— Мне интересно.

Он согласился на игру. Сказал преувеличенно загадочно, изобразив ее обычное смущение:

— Но это мой секрет. Я не хочу, чтобы другие знали…

Виола поняла, в "морских" глазах и улыбке мелькнул ироничный укор. Мадемуазель тоже согласилась приложить усилия, попросить как следует, со всеми "волшебными словами".

— Я никому не скажу, — торжественно пообещала она. — Мне это важно, я ведь тоже иностранка…

— Тоже? — многозначительно хмыкнул Гиацинт. — Я, вроде как, француз! И вы — наполовину. — Граф лучился сарказмом так ярко, как лютик блестит на солнце. Чуть пригасив сияние, сказал спокойно: — Вы сейчас выдали себя. Как все вы уверены, что мы "не такие" французы, как остальные.

— А как считаете вы?

— Так же, — он усмехнулся. — Правду не скроешь. По крайней мере, от себя. Мне нечего считать, я это чувствую. Довольно часто и достаточно наглядно.

— По-моему, если бы вы хотели, никто бы никогда и не узнал! — слегка обиженно надула губки Виолетта. — В школе, да… не скроешь, но я уверена, вам просто нравится быть "не как все"! Вы гордитесь своим южным происхождением при любой возможности, а если подходящего случая нет, придумаете, как его создать!

Гиацинту нравилось слушать ее упреки. Его устраивало любое проявление "мышкой" настоящего характера. А если случая нет… Она права!

Склонив голову набок, он снисходительно улыбнулся:

— А у меня есть повод его скрывать? Если это весьма благоразумно и так гораздо удобнее, то причина, всё-таки, не во мне…

Мысленно она тоже признала, что он прав, но не сдалась:

— Наши принцессы — наполовину испанки, а весь их род английский! И это невозможно скрыть, но, кажется, их высочествам Скарлет и Бьянке происхождение нисколько не мешает?

— Сравнили! — рассмеялся он. — Они чистейшие француженки! Ограбить Англию, забрав себе главный трофей — наследство войны Алой и Белой Розы, что может быть лучшим поводом к национальной гордости! Им самим трудно оценить, для них это большое горе, но то, что мы не видим рядом с принцессами испанской мамы или бабушки — политически очень выгодно. Мои слова могут показаться вам крайне циничными, но это правда. Сироток все жалеют, а их папочка — парижанин, наверное, уже в сотом колене. Так кто же наши принцессы? Англо-испанки или…?