Высшая милость - страница 24

Она встала, грустная, несмотря на яркое полуденное солнце, и медленно пошла к дому.

Она вошла через боковой вход, который вел мимо кабинета отца. Лужайка остро пахла свежескошенной травой, солнечный свет был таким ярким, что Смолевка на время ослепла, войдя в тёмный коридор. Она не сразу увидела мужчину, стоящего у двери отцовского кабинета.

— Чресла Христа! Кто ты?

Он схватил её за плечи, прижал к стене, и осклабился, глядя на неё.

— Боже милостивый! Маленькая пуританская служанка. Ну, ну, — пальцем он повернул её подбородок. — Созревший маленький кусочек фрукта.

— Сэр! — это был голос Сэмюэла Скэммелла. Он поспешно вышел из кабинета.

— Сэр, это мисс Слайт. Мы собираемся пожениться!

Мужчина отпустил её, Крупный человек, такой же крупный каким был умерший отец, с уродливым от шрамов лицом. Открытое лицо, жёсткое как свиная кожа, нос сломан. Сбоку на поясе висел меч, на ремне пистолет, он перевёл взгляд со Смолевки на Скэммелла.

— Она твоя?

— Да, сэр! — нервничая, ответил Скэммелл. Мужчина пугал его.

— Только самое лучшее, а? Вот как отвечают на пуританские молитвы и никаких ошибок. Надеюсь, ты понимаешь, как тебе дьявольски повезло. У неё это?

— Нет! — Скэммелл покачал головой. — Правда, нет!

Мужчина пристально посмотрел на Смолевку. — Мы поговорим позднее, мисс. Не убегай.

Она убежала. Она была напугана, его запахом, жестокостью, исходившей от него. Она пошла на конный двор, где пригревало на солнце и села на подставку для посадки на лошадь, позволив котятам подойти к ней. Они крутились вокруг её руки, теплые, мягкие, с острыми коготками, а она смаргивала слезы. Она должна бежать! Ей нужно уйти далеко от этого места, но неизвестно куда. Все равно она должна убежать!

Под аркой во дворе раздались шаги. Она посмотрела налево и увидела того же мужчину. Наверняка, он следил за ней. Он быстро подошел к ней, меч лязгнул о корыто с водой, и прежде чем она двинулась, схватил её за плечо и снова прижал к стене. От него воняло. Кожаный солдатский камзол весь засален. Он улыбнулся, обнажив гнилые с чёрными пятнами зубы.

— Ну, мисс, я проделал этот путь из Лондона, так будьте добры со мной, а?

— Сэр? — она была напугана.

— Где она?

— Где что, сэр? — она попыталась освободиться, но против его огромной силы ничего не могла сделать.

— Чресла бога, женщина! Не играй со мной! — заорал он, больно сжимая ей плечо. И снова улыбнулся. — Маленькая хорошенькая пуританка, а? Потраченная на тот пузырь, — он стоял, улыбаясь, а в это время его правое колено дёрнулось вверх, раздвигая ей ноги и проталкиваясь между бедрами, свободной рукой он схватился за край юбки.

— Достаточно, мистер! — раздался голос справа. Тобиас Хорснелл, конюх, расслабленно стоял в дверном проёме и держал в руке мушкетон, которым убивали больных зверей. — Сомневаюсь, что это будет хорошо, мистер. Отпустите её.

— Ты кто?

— Это как раз я должен спросить, — казалось, Хорснелла совсем не заботила грубость и жестокость этого человека. Он дёрнул ружьем. — Не уберешь от неё руки, понятно, что будет?

Мужчина отступил назад, отпустив её. Отряхнул руки, как будто она была грязной.

— У неё есть то, что мне нужно.

Хорснелл посмотрел на Смолевку. Худой, с жилистыми руками, дочерна загоревшими на солнце. Он не отличался разговорчивостью на домашних молитвах, хотя он один из немногих слуг, умеющий читать, и Смолевка видела, как он старательно проговаривал слова Библии.

— Это правда, мисс Доркас?

— Нет! — она покачала головой. — Я даже не знаю, что это!

— Что это, мистер?

— Печать.

Мужчина, казалось, прикидывал, хватит ли ему времени выхватить пистолет из-под ремня, но Тобиас Хорснелл держал мушкетон наготове. Безразличным голосом он спросил.

— У вас есть печать, мисс Доркас?

— Нет.

— Ну, мистер. Вот ваш ответ. Думаю, вам нужно идти, — мушкетон добавил убедительности к вежливому предложению, и Хорснелл держал ружье наперевес, пока чужак не ушёл со двора. Только потом он опустил дуло и медленно улыбнулся ей.

— Оно не было заряжено, но Господь бережет нас. Надеюсь, вы сказали правду, мисс Доркас.

— Правду.

— Хорошо, хвала Богу. Это безбожный человек, мисс Доркас, и за этими стенами таких людей множество.