Вьюга - страница 3

— Я здесь безвыездно пять лет.

— Так это обыкновенная история! — возразил Заборовский, нетерпеливо смеясь. — Ну, этот вопрос исчерпан: свиделись. Возобновим знакомство. Мы, друг мой, совершаем свадебное путешествие. Оригинально, не правда ли, по сугробам? Все-таки летим сравнительно на юг; не на золотое солнце, а в золотой Питер, к людям, на свет божий. Ведь она ни о чем понятия не имеет! Ведь всего пятнадцать лет, — совсем девочка. Мы получили une dispense и три недели тому назад соединились… Так ли, три недели, Catherine?

— Да, — выговорила она.

— Пятнадцать лет, но хитрость — совсем зрелая, женская! Вообрази, берет с меня, уж не просто — слово, а целую клятву, что я исполню ее первое желание. Делать нечего; сам знаешь: женщина если что затевает… и, наконец, нельзя же! Добиваюсь, что такое? — молчит. Третьего дня приехали в Т*, она объявляет: "Вези меня к Вотякову". Полсотни верст, но клятва!!

Она все смотрела на Вотякова. Он тоже взглянул пристальнее в ее беленькое кругленькое личико и огромные черные глаза с закрученными ресницами. Ее волосы, обрезанные до плеч, влажные от мороза, уж высохли и кудрявились.

— Рассказывай о себе, — сказала она тихо.

— Мне рассказывать нечего, — возразил он, — вот все тут.

— Чего же ты ждала больше? — спросил муж.

— Все! — повторила она, — только?

Она зажала лицо обеими ручками; Вотяков отвел их и поцеловал.

— Полно, голубушка…

— Я не знал, Catherine, какая ты нервная, — заметил Заборовский. — Спроси его самого; ему, — натурально, сравнительно! — еще не так дурно, как бывает. Не особенно глухо: город хоть уездный, всего пятьдесят верст; может быть общество… И здесь — комфорт, чистое помещение. Как тебе удалось такое найти?

— Пристройку сделали.

— Ты сам? на свой счет. Нашлись средства? — договорил Заборовский с грустной улыбкой.

— Мать привезла с собою, что собрала, денег, — нетерпеливо отвечал Вотяков.

— Ликвидация… Да!! Трудны бывают ликвидации!.. А хозяева что? Они, кажется, не здешние уроженцы: говорят по-человечески.

— Да, они из-за Москвы.

— Это приятно; можно их понимать. Видишь, Catherine, вот и еще: он не так и одинок… Во всяком положении нужно мужество, душа моя; некоторая покорность неизбежному. Все беды от мечтаний, от преувеличений, от поэзии… Кстати, Вотяков, вообрази: поэтесса! Много на алтарь супружеское повиновения возложено всесожжений, — идиллий, посланий к луне, к господу богу… В их стороне растут все такие-то барыни: или жиреют, или витают в облаках. А она — все так сложилось — единственная, балованная, матери нет. Отец, знаешь, заводчик, богач Баратаев…

— Не знаю.

— Как не знать; верно, пропустил мимо ушей. Его все знают; дело было замечательное. Он меня и выписал именно для этого самого дела… По репутации! я — присяжный поверенный недавно, но la valeur n'attend pas le nombre des annees! {талант не нуждается в закалке временем! (франц.)} — прибавил он, хохоча. — От нее заимствуюсь поэзией. Я прожил в их трущобе несколько месяцев; познакомились. Отец очень хлопотал о ее воспитании, — конечно, оригинально, беспорядочно. Например, держал у себя на заводе англичанина-мастера, еще за старшего большое жалованье платил, а тот путает, ну и напутал! вся каша по его милости заварилась… Но очень был привязан вот к этой молодой особе, учил ее, учил, развивал, читал… Нашелся музыкантик из несчастненьких: Огиньский да Шопен, — ну!.. И в особенности некая мадам Камилль, бывшая подруга одного вот такого, как ты. Дочь у нее взрослая. Как умер ее любезный, ехать им на родину не с чем, да и не к чему; они и свили себе гнездо у ее батюшки; тоже развивали, учили жизни, по горам, по долам, по избам…

— Где они теперь? — спросил Вотяков.

— Пока остались с папашей; все вместе ко мне приедут, — отвечала Катя, встала и обходила комнату.

— Ты озябла? — спросил муж.

— Нет.

— Конечно, мудрено озябнуть… Полюбуйся, Вотяков: ещё образчик изящного вкуса, изобретательности и прочее — для свадебного путешествия стеганый балахон на пуху, собственного фасона… Ну-с, я пожил там, справил дело моему клиенту и затем дал совет — порешить с своими заводами и со всеми затеями, потому что — кто знает, на что еще нарвешься; продать, не мешкая, благо встретился храбрый покупщик, ликвидировать крупненький капитал и ехать с ним, где можно поместить его выгоднее и безопаснее. Он убедился; а я, чтобы самому не возвращаться только с грузом надежд, — я захватил с собой вот залог… Поди сюда, Катя.