Взрыв в бухте Тихой - страница 11
— Что это у вас? — спросил Шорохов, показывая на изуродованную, с искривленными пальцами, в рубцах шрамов руку.
— Да так, пустяк… — и Бондарук поспешно спрятал кисть в рукав.
— Зачем вы ее прячете? По-моему, ранением нужно так же гордиться, как и наградой. Я даже не знаю, почему сейчас нашивки о ранениях не носят…
— Н-да… Так какой же подарок купить матери Кузьмина? Вы мне не поможете? А то я в этих делах ничего не смыслю…
— Да я тоже не знаю. Может быть, платок или кофточку? Можно на платье…
— Идемте вместе в магазин, посмотрим.
Шорохов согласился.
В городе открывался новый отдел исторического музея. Туда и направлялся сегодня Шорохов вместе с группой матросов. Среди них Кузьмин, решивший перед отъездом в отпуск посетить музей, чтобы было о чем, как он сам говорит, рассказать землякам; рядом с ним его друг, матрос Коваль, малоразговорчивый, всегда невозмутимый белокурый гигант. Лейтенант Шорохов не низенького роста, но Коваль выше его чуть ли не на полголовы, а матрос Кузьмин едва-едва достает своему другу по плечо.
Те же улицы, вымощенные гранитной брусчаткой, так же соленый ветер моря овевает лица, треплет в бухте дымы кораблей. Только акация отцвела, дождь смыл лепестки, и лишь кое-где на обочине тротуара виднелись небольшие кучки потемневших, потерявших свое очарование цветов. Шорохов иногда нарочно наступал на увядшие цветы и думал о своем: идет время, а он, лейтенант, минер, по-прежнему работает лаборантом в учебном кабинете.
У приземистого, почти квадратного здания музея многолюдно. Несколько в стороне стоит большая группа флотских офицеров, Шорохов заметил там и своего знакомого «морского волка». Сегодня он в полной форме, на рукавах кителя нашивки капитана первого ранга. Виктор постарался пройти мимо незамеченным.
В вестибюле прохладно и после яркого света улицы кажется сумрачно. Моряки поднялись на второй этаж, но пробиться в новый отдел было совершенно невозможно: уж очень много народа пришло сегодня.
— Товарищ лейтенант, давайте все осматривать по порядку, — предложил Кузьмин. — Пока сюда дойдем, будет свободнее…
— Вы еще не были в музее? — спросил Шорохов.
— Нет…
— Он в городе только танцплощадку знает, — вставил Коваль.
— Ладно уж, остряк-самоучка. Танцплощадку!.. Много ты знаешь.
Шорохов хотя не раз бывал в музее, но ему хотелось осмотреть его еще.
— Так как, товарищи, начнем по порядку? — спросил Шорохов. Моряки дружно согласились.
Они спустились вниз и прошли в небольшой, огороженный чугунной решеткой дворик. Весь дворик утопал в зелени: было много цветов, дикий виноград вился по стенам здания, по решетке, и в этом буйстве растительности совсем нестрашными казались старинные пушки, тяжелые чугунные ядра, орудия и снаряды времен Великой Отечественной войны, образцы мин.
Около пушек моряки задержались недолго и сразу же перешли к минам.
— Неужели раньше они такими были? — воскликнул Кузьмин, показывая на небольшую, несколько похожую на рыбу мину.
— А ты думаешь, что сразу сделали такие, как у нас на складах лежат, — отозвался Коваль.
Шорохов здесь был в своей стихии и стал подробно рассказывать о развитии минного оружия, методах его применения. Матросы слушали с интересом.
— Если бы в учебном кабинете такой уголок создать! — сказал один из моряков.
Шорохов ничего не ответил, но про себя подумал:
«Да, такой уголок создать следует».
Моряки подошли к разоруженной немецкой магнитно-акустической мине.
— Такие у нас в кабинете есть! — похлопал по ней Коваль.
— Что ты все — у нас да у нас, — набросился на него Кузьмин. — Думаешь всем так уж интересно знать, где ты служишь!
— Да тут все свои…
— Свои, свои!.. Знаете, товарищ лейтенант, — понизил голос Кузьмин, — вот эта девушка все время на нас, вернее, на вас смотрит. И прислушивается. Тут что-то есть!
Шорохов обернулся. Неподалеку стояла девушка. Простенькое серое платье подчеркивало стройность ее тоненькой фигуры, густые русые волосы заплетены в косы и уложены на голове тяжелым тугим узлом. Виктор был уверен, что никогда раньше не видел эту девушку, но в то же время в лице ее что-то показалось ему знакомым.