Wabi Sabi. Японские секреты истинного счастья в неидеальном мире - страница 6

В результате, хотя многие простые люди жили в относительной бедности, правящий и торговый классы тратили деньги не жалея. В роскошных замках стояли ширмы, украшенные золотом. Богачи устраивали экстравагантные приемы, в частности чайные церемонии. Те, кто был наделен властью, высоко ценили китайские чайники и предметы для церемонии, которые быстро стали символом статуса. Можно почувствовать конфликт между самой идеей чайной церемонии как духовного опыта и собирательством чашек и чайников для демонстрации своего состояния.

А теперь, памятуя обо всем этом, давайте совершим короткое путешествие в историю чая.

Для понимания происхождения слова «ваби» мы должны отправиться в мир этого напитка. Зеленый порошковый чай матча, который сегодня прочно ассоциируется с чайной церемонией, появился в Японии лишь в 1191 году – привезли из Китая во времена правления династии Сун. Его доставил монах Миёан Эйсай, которого считают основателем школы Риндзай в японском дзен-буддизме. Семена посадили в трех местах, в том числе в Удзи близ Киото – это место на протяжении веков остается центром производства чая высшего качества. В то время дзен и чайный идеал распространялись стремительно.

В XV веке монах и мастер чайной церемонии Мурата Дзюко понял, что процесс приготовления и питья может стать отражением принципов дзен. Он сыграл важную роль в создании и развитии процесса. Сёгун Ёсимаса, большой ценитель культурного отдыха, заказал Дзюко ритуал чайной церемонии,[3] что позволило перевести напиток на более высокий уровень. Как пишет в знаменитом эссе «Книга чая» Окакура Какудзо, в Японии культ «чаизма» быстро превратился в настоящую религию эстетизма… основанную на поклонении прекрасному, невзирая на печальные обстоятельства повседневного существования».[4]

Дальнейшему развитию помог Такэно Дзёо. В первой половине XVI века он учился у двух учеников Дзюко. Дзёо был поэтом и искусно изложил чайные идеалы в стихах. Он изменил чайную комнату, чтобы материалы в ней находились в естественном состоянии. Позже оказал значительное влияние на Сэн-но Рикю, торговца и чайного мастера при Тоётоми Хидэёси, одного из самых знаменитых сёгунов.

Со временем Сэн-но Рикю стали считать истинным отцом чая.

Ко второй половине XVI века чайная церемония стала важным социальным событием, которое давало возможность обеспеченным людям демонстрировать богатство. Хидэёси наполнил свой роскошный золотой чайный домик дорогими вещами, по большей части привезенными из Китая. В то же время его чайный мастер, Сэн-но Рикю, начал тихую революцию. Он уменьшил физическое пространство комнаты, чтобы изменить фундаментальные принципы связанных с церемонией эстетических идеалов. Теперь в ней осталось только то, что было действительно необходимо: пространство, где могли расположиться гости, элементы природы, чайник и чайные принадлежности – и время для чая.

Его комната была чуть больше трех квадратных метров – почти вдвое меньше традиционной. Крохотные окна сводили освещенность к минимуму, чтобы у гостей обострялись другие чувства. Хозяин и гости располагались очень близко – они могли даже слышать дыхание друг друга. Дорогую селадоновую (разновидность фарфора) вазу для цветов заменил бамбуковой, а еще более дорогую китайскую чашу керамической, которая была выполнена мастером Сёдзиро.[5] Вместо черпака из слоновой кости взял бамбуковый и заменил причудливую бронзовую емкость для воды скромным ведерком от колодца.

Рикю ввел еще одно новшество. Теперь все предметы приносили в самом начале церемонии и убирали в конце. Благодаря этому комната стала чистой и простой, а гости могли целиком сосредоточиться на процессе приготовления, любовании нежной, естественной красотой тщательно подобранных по сезону цветов и обдумывании смысла каллиграфической поэтической надписи в алькове. Ощущение было общим и переживалось одновременно всеми.

Одним решительным движением Рикю изменил культуру чая, превратив ее из поклонения богатству в поклонение простоте. Контраст с эстетическим выбором Хидэёси не мог быть более разительным. Это был смелый, радикальный отход от традиции и общего восприятия желаемого. В те времена, когда народ вел суровую, бедную жизнь, Сэн-но выступил против господствующей культуры избыточного богатства правящего класса и вернул эстетику к основам: к простой, аскетичной красоте, которая пробуждает размышления о природе самой жизни.