While Your Lips Are Still Red [СИ] - страница 3

— Спасибо, радость моя.

От него веет теплом, защищенностью и верой. Верой в нее и то, что сможет справиться с собственным организмом — достаточно сильна для этого. И с удовольствием, какого не передать, придвигается ближе к мужчине. Утыкается лицом в его плечо, расположившееся так близко к дивану.

— Ты чуть раньше сегодня, да?

Прикрыв щекой ее макушку, Эдвард незаметно качает головой:

— На сорок минут позже, солнышко. Извини, мне нужно было зайти в магазин.

Поморщившись при озвученном сроке, Белла испуганно поднимает на него глаза. Карие-карие, теплые. Расплавленный шоколад. Золото с шоколадом. Лучшее угощение.

— Сейчас шесть?

— Почти.

— Черт… — прикусив губу от своей нерасторопности, миссис Каллен пытается поскорее подняться, окончательно просыпаясь. Посылает куда подальше свою сонливость, обозленная на навалившуюся так не вовремя усталость.

— Что, «Путешествие под парусами»* начинается? — усмиряя ее и придерживая за талию, зовет Каллен. — Куда так торопишься?

— Ужин…

— Ужин?

— В холодильнике. Эдвард, я проспала, прости. Ты, наверное, очень голодный… — глаза наполняются искренним сожалением, тонкие бледные пальцы подрагивают, виновато погладив его по плечу. Все в жене намекает на огорчение — пусть и по такой несущественной причине.

— Белла, я не умру с голоду за пару минут, а ты заработаешь головокружение, — мягко сообщает он, вынуждая девушку прежде сесть, а уж только потом встать, — помедленнее.

— Ты же целый день… а я…

Запрокидывает голову, зажмурившись. Осуждает себя сама хуже, чем смог бы кто угодно еще.

— Мне очень приятна твоя забота, любимая, но давай все же без вреда для здоровья, а? — ободряюще произносит Эдвард, притягивая ладошки жены к себе и намереваясь поцеловать их. Белла оценивает ситуацию позже, чем полагается, и, когда пробует выдернуть руку, вспомнив о том, почему их стоит немедленно вымыть с мылом и зубной пастой для пущего эффекта, становится поздно.

Каллен чувствует едва уловимый «аромат» половой тряпки. И оттенок грязной воды, которую у нее не нашлось сил второй раз поменять.

Его лицо мгновенно наполняется хмуростью, в глазах загорается явственное неодобрение, а скулы заостряются. Такой красивый, когда улыбается, он облачается в самый нелюбимый женой укоряющий образ. Даже медные волосы и то, кажется, темнеют.

— Ты мыла пол? — скорее как утверждение, нежели вопрос, говорит он. Красные губы сжаты в тонкую полоску. Злится.

Белла опускает глаза вниз, на свои колени, равнодушно (стараясь, чтобы выглядело так) пожав плечами.

— Было грязно.

— Но ты же знаешь, чем это чревато, — стиснув зубы, зло произносит мужчина. Переворачивает одну из ее рук, крепко обвив за запястье. Прикладывает к переплетению вен большой палец. Вслушивается в пульс.

— Ускорен. Ну вот видишь!

— Но я же должна хоть что-то делать! — восклицает Белла, как ребенок выпятив вперед нижнюю губу. — Ты ничего мне не позволяешь, кроме готовки. А дом скоро утонет в пыли!

— Я вчера пылесосил, Белла.

— Не видно, — мрачно отзывается она. Скрещивает руки на груди, всем своим видом выражая обиду. Запястье теперь прячет от мужа, в глаза смотрит как дикий зверек. Гневается, мгновенно растеряв весь прежний настрой.

— Значит, пропылесошу сегодня еще раз, — всеми силами сдерживая свое негодование, удушающе-спокойно отвечает мужчина, — принесу тебе лекарство, ты полежишь, а я пропылесошу. И потом все за мной проверишь.

— Здесь уже чисто… не надо пылесосить. Ты можешь отдохнуть, а я приготовлю ужин.

И опять пробует встать. Предпринимает более рьяную, более заметную попытку. Делает вид, что все хорошо и как обычно.

— Нет, — осаждает ее Эдвард. Одним лишь движением.

— Отпусти меня! — возмущается. Брови взлетают вверх, глаза округляются, а губы дрожат.

— Изабелла, послушай меня внимательно, — все тем же натренированным размеренным тоном повторяет мужчина, — ты сейчас ляжешь обратно, выпьешь то, что нужно, и только потом, минут через двадцать, приготовишь ужин. Все, что захочешь.

— Я сейчас!..

— Сейчас нет, — ее попытки беспочвенны, видит. Натыкаются на его пуленепробиваемую в таких вопросах решительность, — пока не пройдет, ты ничего не будешь делать.