Но их пути и стремления с каждым днем расходились...
Мотивы преступления Воронина государственный обвинитель изложил в своей речи так: ревность, хотя и беспочвенная, но ревность, усугубленная местью за попытку Инги расторгнуть брак.
Преступник наказан. Но вот вопрос: можно ли эту историю (я изложил ее, не выходя за рамки судебного следствия, несколько упрощенно, не углубляясь во многие привходящие обстоятельства) считать сугубо семейной? Можно ли отрешиться от нравов среды, к которой эта семья была причастна?
Ведь не только Инга была чемпионкой страны и мира по конькам. И Геннадий Воронин был в свое время победителем первенства мира на своей коронной дистанции — пятисотке. Одно время они оба были в сборной страны, до последних дней состояли в одном обществе — «Динамо». (Кстати, некоторые деятели из «Динамо» и способствовали, хотя и странным способом, возникновению этой семьи, дав Инге и Геннадию по одной комнате в двухкомнатной квартире... До этого Инга, уже двухкратная чемпионка мира, вынуждена была скитаться по подругам, так как дома, у матери, обстановка была явно ненормальная, и Инга ушла из дому.)
Для квалификации преступления вполне достаточно мотивировать его ревностью и местью. Но для нравственной оценки происшедшего, которая шире юридической, надо попытаться проанализировать, как и насколько окружающая среда формировала эту семью.
Приведу лишь один факт, который выяснился на суде. Воронин, давно уже выведенный из сборной страны, деградируя не только как спортсмен, но и как личность, продолжал преспокойно существовать за счет спорта. Мне могут сказать: но он при этом заканчивал Институт физкультуры, в котором учился заочно. Да, учился, но довольно своеобразно. Прошлым летом Воронин допекал Ингу в Карловых Варах, где она лечилась, готовясь к спортивному сезону, письмами, в которых то просил у нее денег, то просил привезти подарки для тех людей, которые помогли ему в институте...
Инга отвечала на это: «Я хочу, чтобы ты меня пожалел, тем более что я приехала сюда лечиться. Я снова начинаю болеть, чувствуя, что лечение не идет мне впрок... Я постоянно думаю о тебе, о нас... Я не раз слышала и переживала твои несправедливые намеки и оскорбления по моему адресу. Но я хочу все тебе простить и забыть, мне кажется, ты должен понять, что так жить, как жили мы, просто невозможно...»
Преступник наказан. Но уголовное дело Воронина породило и вопросы отнюдь не юридического характера, которые еще ждут ответа. Я же в этом кратком отчете из зала суда лишь попытался ответить на письма наших читателей.
Ю.3.