«Я в Берлине. Сидоров» - страница 14

Девчонка на минуту забежала в дом, выскочила и опять понеслась в сторону деревни, полетела, как на пожар, сама точно рыжий язык пламени, высоко над дорогой, поджигая яблони, неутомимая и неудержимая; пожалуй, прав был Саранецкий, говоря, что она всю ночь будет шастать туда-обратно. А когда Хаттвиги уедут, будет долго хранить им верность; с ней деревня получит что-то от Эрны и Пауля, и неизвестно еще, какие костры разгорятся со временем из этой маленькой искры.

— Может, поешь чего-нибудь? — спросила Хелена.

— А что у тебя есть?

— Сыр, масло, мясные консервы…

— Давай попозже.

Стефан оторвался от окна и подошел к Хелене, которая, присев на корточки, разводила в печке огонь. Положил руку жене на голову, ласково взъерошил волосы.

— Завтра переберемся вниз. Там всегда тепло от кухонной печи. Ну а делать что будем? С чего начнем?

— С метлы, — решительно ответила Хелена. — Перво-наперво я все вымету, вымету, вымету! Вымету и выскоблю. Песком, мылом, сидолом, особенно Эрнину комнату.

— Что ж… Только дочиста все равно не получится. — Стефан вдруг рассмеялся и добавил: — Хочешь хороший совет? Подожги дом.

Хелена подняла глаза, посмотрела на мужа.

— Думаешь, я б так не сделала? Остались бы голые, чистые стены.

В комнате стало совсем темно. Стефан хотел зажечь свет, но задержался у окна, того, что выходило на поле Хаттвигов. Уже нельзя было отличить невозделанной земли от полосок озими, везде была просто земля, над которой черной стеной возвышался лес и неслись темные тучи, которые ветер гнал на восток, то есть в направлении, прямо противоположном тому, куда завтра поедет на поезде Пауль. Стефану всегда нравилось смотреть на поле, он с нетерпением ждал весны, чтобы наконец заняться делом — с самого начала, на пустом месте.

— А знаешь, — сказал он, подходя к Хелене, — хорошо, что не нужно поджигать землю.

Янош Хаи — один из ведущих представителей того поколения венгерских писателей, которое определяет сегодня облик литературы этой страны. Говоря кратко, писатели эти переросли увлечение постмодернизмом с его культом парадокса и (часто самодельной) игры; их художественному ви́дению жизни свойственна острая, бескомпромиссная аналитическая направленность, но без той, подчас дидактической, тенденциозности, которая была присуща реализму ушедших в прошлое времен. Один из лучших романов Я. Хаи «Парень» вышел на русском языке в 2013 году (Центр книги Рудомино). Книга «Выбраться к солнцу» — во многом автобиографическая: она составлена из отдельных главок-рассказов, в которых отражены моменты становления личности — и самого автора, и, можно сказать, обычного, типичного венгра, со всем тем, что было тяжелого в прошлом и настоящем.

Спал он между матерью и отцом: своей постели у него не было. Лежать на боковинах двух сдвинутых кроватей было жестко и неудобно, и мать прикрыла ребра полированных досок старыми пеленками. Окажись тут какой-никакой психолог, он в этом что-нибудь этакое бы усмотрел — да не жили тогда в деревнях психологи. Была зима; мать, перед тем как ложиться спать, бросала под перину нагретый на плите кирпич. Малыш тянулся к кирпичу ногами, потом прижимал их к материным бедрам; она вздрагивала от прикосновения холодных ступней, но молчала. Ничего, скоро согреется, думала она. Старики спали в соседней горнице. Малыша часто туда отсылали на ночь. Почему — он не знал, но шел охотно, потому что отец не умел рассказывать так интересно, как дед. У отца в рассказах всегда было только то, что происходило на самом деле: например, когда он служил в армии, пошли они как-то с приятелями в корчму, выпили там, потом драка завязалась из-за какой-то бабы. Ничего себе сказка, думал малыш — и с нетерпением ждал дня, когда его снова пошлют к деду. Случалось это раза два в неделю.