Я, верховный - страница 60

. Глава захватчиков сообщает своему рас-правительству: «Ваше Превосходительство не может составить себе достаточно ясное представление о том, что происходит и что для меня самого остается темным, окутанное дымом несчастья. Нас уверяли, что, по мнению Вашего Превосходительства, мы не встретим на своем пути никакого сопротивления, что, напротив, большая часть населения этой провинции готова присоединиться к нашим войскам. А на самом деле я столкнулся с народом, который с воодушевлением, доходящим до экстаза, защищает свою страну, религию и все святое для него. Противник напал на меня, преодолев такие немыслимые препятствия, что в это можно поверить, лишь увидев воочию. Огромные болота, разлившиеся реки, непроходимые леса, пушки нашей артиллерии — все было нипочем этим людям, ибо их воодушевление, пыл и любовь к своей родине все сметали и побеждали. Чего же больше, если даже женщины, дети, старики готовы, как и все, кто считают себя настоящими парагвайцами, переносить любые бедствия и лишения, отдать все свое имущество и самую жизнь во имя родины!».

Он написал это после двух кровопролитных сражений, в которых был разбит наголову. Даже парагвайские антипатриоты, которые сопровождали портеньо, служа им проводниками, все эти Мачаины, Кальсены, Эчеваррии, отпрыски старого Эспинола-и-Пеньи, Баэсы и другие отщепенцы-аннексионисты не знали, что сказать обманутому и слишком поздно раскрывшему обман Бельграно.

Я пришел не для того, чтобы попрать права этой провинции, объявил он, когда парагвайские всадники тащили, захлестнув своими лассо, последние пушки, оставленные захватчиками на поле боя. Я пришел не для того, чтобы покорить вас, дорогие соотечественники; я пришел помочь вам, сказал он под сенью белого флага, поднятого в знак сдачи на берегу Такуари. Он обязался немедленно покинуть территорию провинции и поклялся на Евангелии никогда больше не воевать против Парагвая, что, надо сказать к его чести, свято выполнил.

Парагвайские вояки дали заговорить себе зубы. Слова Бельграно, посрамленного под Горой-Портеньо и на Такуари, оказались сильнее его пушек. Разбитый военачальник торжествовал: ему дали уйти восвояси. После долгих переговоров победоносные войска эскортировали его до переправы через Парану. По глупости своей наше командование великодушно согласилось на все, о чем просил побежденный, не потребовав от него никакого возмещения огромных убытков, причиненных Парагваю так называемой освободительной экспедицией. Главнокомандующий Кабаньяс[111], впоследствии гнусный заговорщик, не имел понятия о том, что происходит и что произойдет в дальнейшем. Но что верно, то верно: он зато хорошо понимал, что отвечает его личным интересам. Крупнейший табачный плантатор в стране, он делал ставку уже не на ставленников мадридского двора, а на портеньистов-унитариев.

Помещики в военной форме имели причины искать союза с портеньо. Королевская власть уже утратила реальность. Испанцы блистали своим отсутствием в этой первой битве с захватчиками. Пехота, которую составляли главным образом пришлые, рассеялась, едва начался бой. Бежал из своего штаба в Парагуари и губернатор Веласко. Чтобы его не узнали, он сменял свой мундир бригадного генерала на лохмотья какого-то крестьянина. В придачу он дал ему свои очки и золотой мундштук. После этого он скрылся в горах Кордильера-де-лос-Наранхос, предоставив парагвайцам выпутываться как знают.

Некоторое время на поле боя видели блестящий мундир, появлявшийся в самых опасных местах, исчезавший и снова показывавшийся в других местах, как бы для того, чтобы вселять храбрость в войска. Это была загадка как для врага, так и для парагвайских командиров. Наконец удалось заставить его скрыться за боевыми порядками. Все восхищались невиданным бесстрашием и хитростью губернатора, который так преобразился, спешившись и придав себе облик бородатого, смуглого мужчины с мозолистыми руками и босыми ногами. Из-под кивера поблескивали очки и золотой мундштук. Кабаньяс, Грасия и Гамарра[112] вначале обращались к нему за советами; знаками просили указаний. Он безмолвно отвечал им движениями головы, неизменно указывая маневры, ведущие к победе. Только после сражения, когда губернатор, переодетый в крестьянское платье, вновь появился, чтобы принять командование, командиры заподозрили истинные мотивы маскарада. Кто вы такой? — спросил его Кабаньяс. Я губернатор-интендант, главнокомандующий этими войсками, высокомерно сказал дон Бернардо, снимая широкополую соломенную шляпу, затенявшую его лицо. Вот так так! — с улыбкой воскликнул Грасия. Ну и дела! Где же вы были, ваша милость, сеньор губернатор? — снова спросил его Кабаньяс. На вершине Наранхос, наблюдал за ходом сраженья. А вы откуда взялись? — спросили совершенно голого крестьянина, умирающего от страха. Я... пробормотал бедняга, прикрывая руками срам. Я пришел... я пришел только поглазеть на эту заваруху!