Я вернулся - страница 3

  - Какая у меня репутация?

  - Не хуже моей: приводов не было.

  - А дома я себя прилично вел?

  - Нормально. Катька для тебя - авторитет. Только и слышно: Катенька, Катюша. Честно говоря, бабу нельзя так любить.

  - А кого же тогда любить?!! Петровича?!

  - Ну, хватит, Жора, не заводись. Хорошая она, хорошая, только строга больно. Кстати, работает, в отличие от тебя, засранца, инженером на заводе.

  - А почему у нас детей не было?

  - Я что тебе, гинеколог? Ты с нами на амурные темы никогда не базаришь. Это о Васькиной Томке я знаю больше, чем он сам.

  - Это как же?

  - Он по пьяни о своих любовных приступах и победах рассказывает подробней, чем Франсуа Рабле. Но сейчас спроси его, на какой ягодице у Томки родинка, - не ответит, память плохая. А у меня хорошая, я все помню. На левой, ближе к пояснице, с изюминку, - показал он пальцами. - Да, Васька?

  - Наверно.

  - А о чем же я рассказываю?

  - Да ты как чекист: все больше молчишь или о работе болтаешь, про Вафаныча какого-то, вахтера на проходной, да про то, как и что тянут ваши с молзавода.

  - Что у меня за привычки, кто скажет?

  - В лотто-миллион ты любишь играть, - подал голос Васька. - Тут часто на бутылку не хватает, а ты все в этот долбаный киоск деньги таскаешь.

  - Понятно.

  Они вошли в один из переулков.

  - Узнаешь свой дом? - спросил Степан.

  - Нет. Будто первый раз вижу.

  - Ну, ты даешь, парень! Интересно, небось, жизнь заново начинать, а?

  - Не очень. Тем более, не знаешь - надолго ли... А где тут ключ?

  - Да вот, под этой банкой обычно, - показал пальцем Васька.

  Гера приподнял вдавленную в землю банку: ключа не было.

  - Еще был запасной комплект, в курятнике - на гвоздике висел, - подсказал Степа.

  Гера заглянул в курятник. И действительно, на гвоздике висит связка из трех ключей. Кур, кстати, - ни одной.

  - Эти ключи? - показал он их приятелям.

  - Само собой. Открывай, хозяин!

  Гера, повозившись с замком, распахнул дверь. Все вошли.

  Пусто. Василий как-то опять подобрался, съежился.

  - Ты вот на этом месте... на табуретках... - забормотал он. - Пятаки... опять же... на глазах... Вон они... в серванте - сам снимал.

  - А кто-нибудь приходил со мной прощаться? - спросил Гера.

  У Васьки зрачки расширились, он безумно взглянул на него.

  - Только я был. Да еще какие-то три старушки пели, вот тут они сидели... вдоль стеночки, - ответил он с легкой дрожью в голосе.

  - Очнись, дура! - вдруг гаркнул Степан. - Ты опять козлетоном запел? Жорка, дай-ка ему в лоб покрепче, чтоб он тебя бояться перестал!

  - Ну что, Вася, может тебе действительно "скорая" нужна? - показал Гера свой кулак. - Или знаешь, чтобы ты окончательно не сбрендил, считай меня Жоркиным близнецом, договорились?

  Васька поспешно закивал головой.

  - А что потом было? - спросил Гера.

  - Потом уже в сумерках приехали на "газели" два мужика, погрузили мы гроб в кузов - Катя тоже села в машину - и уехали.

  - А чего так скрытно?

  - Она соседа боится. Говорит, как узнает, что одна осталась, враз выживет. Он и так вас донимал: продайте да продайте ему дом. Намекал, что спокойной жизни рядом с ним у вас не будет, и здесь - в этом доме - скоро будет жить его брат. Вот же гнида!

  Вопросы следовали один за другим, и приятели рассказывали Гере все, что знали, без утайки.

  Потом в серванте они нашли бутылочку аперитива и "дернули по 166". И, наконец, удовлетворенные результатом, разошлись по домам. Гера, естественно, остался. Выкупался. Полил цветы. Вымыл пол и уснул в зале на диване, еще до сумерек.

  Проснулся он от легкого стеклянного дребезга. Кто-то пытался открыть окно в спальне.

  Гера привскочил на постели: "Что за чёрт! Никак воры? Эх, сейчас бы что-нибудь тяжеленькое... Вдруг их несколько?" Он скользнул на кухню и, в горячке нашарив на столе пару вилок, быстрей - в спальню.

  Окно грабителям не поддавалось. Верхний шпингалет, наверное, был открыт здесь и раньше, а нижний - не сдавался. Створку рамы приподнимали чем-то плоским, но запор был надежен и натиску не уступал.