Я вернулся - страница 4

  Гера подумал: "Вот-вот стекло лопнет, хлопочи потом".

  Он нырнул под подоконник и, нащупав рукой шпингалет, осторожно открыл его. Окно распахнулось, и тут он услышал приглушенные голоса двух мужчин: один с хрипотцой, а второй - совсем молодой. Разговаривали на каком-то южном языке. Кажется, они спорили.

  Мужчина, что постарше, настаивал. Дважды назвал имя Али - очевидно, это имя парня. Из потока незнакомых слов Гера выудил лишь несколько понятных: "газ", "конфорка" и восклицание: "Бах, и все!"

  "Вот оно что! - начал он соображать. - Кажется, тот тип посылает молодого устроить здесь пожар. Ну уж, дудки!"

  Гера снял шлепанец и шаркнул им по полу. Парень, видно, уже начавший лезть в окно, остановился. И, вероятно, стал отказываться. Мужчина возмутился и, судя по интонации, стал увещевать его. И опять проскочили два русских слова: "кошка" и "Жорка".

  Гера снова еле слышно пошаркал шлепанцем. Парень запротестовал решительней. Мужчина плюнул и, должно быть, выругался. И тут же послышалось его кряхтение.

  На подоконник легли две руки и начали шарить в поисках выступов, за которые можно было бы надежней зацепиться.

  Герка зажал в руках обе вилки и, с незнакомой ему самому яростью, воткнул их в правую кисть уже напрягшейся руки.

  От раздавшегося в ночи воя даже у него волосы на голове зашевелились.

  Он еще решал, что же ему дальше делать со своей жертвой, когда пострадавший, не помня себя от страха, с такой силой рванул руку, что под зубчиками вилок остались кусочки кожи и дочиста сорванный ноготь.

  Вой поднялся на октаву выше и с сопутствующим ему шумом стал удаляться. Герка сориентировался - влево.

  "Сдается мне, я вступил на тропу войны. Ну не ждать же, пока они сожгут дом. Где бы я тогда стал ночевать?" - думал не совсем законный владелец, брезгливо рассматривая на кухне свой военный трофей. Ноготь с обрывком кожи Гера спрятал в спичечный коробок и сунул его под мойку. А вилки он тщательно вымыл, не переставая удивляться их остроте. "Колючие, как щучьи зубы. Представляю, на какие лепестки распустилась кожа на его руке".

  Утром он осмотрел место инцидента. Бегство оказалось столь внезапным, что злоумышленники даже не пытались скрыть следы своего отступления. Сломанная картофельная ботва, раздавленные ногами гребни вели к забору соседа.

  Все воскресенье Гера посвятил изучению городка. Его новые друзья были неплохими гидами. А Степан, вспоминая все новые подробности жизни двойника Георгия, заваливал его ими, как Помпею пеплом. Причем, изложив какой-нибудь факт, требовал его безошибочного повторения, словно подготавливал Геру к жизни не в этом провинциальном городишке, а где-нибудь за границей в качестве резидента. Кстати, иногда с Герой здоровались незнакомые люди, и тогда приятели решили, в случае чего, представлять своего друга как Жоркиного близнеца.

  Нагулявшись до зуда в ногах, Гера вернулся на Моторный 17. Немного отдохнул, и с дотошностью папуаса принялся изучать предметы обихода этого гостеприимного дома. Он заглядывал в ящики стола, в тумбочки, в шкафы - знакомился с их содержимым, перебирал книжки, читал письма, изучал адресную тетрадь, слушал магнитофонные записи и постепенно проникался духом жизни и быта своего двойника.

  Особенно тщательно он читал его письма из командировок. Тот Жора одно время работал экспедитором и порою, задерживаясь где-нибудь в конечном пункте в ожидании обратного груза, писал своей Катюхе очень подробные и занимательные письма - о своих впечатлениях, о городах, дороге, людях и еще писал он о своей любви к ней.

  Гера никогда не был женат. До тридцати лет он жил вместе с родителями в однокомнатной квартире, и поселить в нее еще кого-то было просто невозможно. Потом еще два года жил только с мамой.

  Оставшись один, он трижды приводил к себе в дом женщин, но они над его наивными предложениями руки и сердца только смеялись: жить в его "хоромах" никто не хотел. Обстановка убогая, никакой собственности, профессия неперспективная - архивариус.

  Правда профессия Гере со временем нравилась все больше и больше. Такое обилие материала, что позавидует любой исследователь. Гера уже и сам подумывал о теме своих научных изысканий, и вдруг - эта афера. Вместо предложенного обмена его квартиры на равноценную в другом районе города, он лишился всякой жилплощади вообще. А из обещанной ему доплаты получил лишь половину. Через год деньги закончились, и снимать квартиру стало не на что. Свою работу ему пришлось оставить.