Яичница из гангстеров - страница 16

— Ну, — он заколебался, — конечно, это было бы славно. Я только позвоню жене.

— Вы женаты?

— Конечно. Лучшая жена в мире. Уже два года. Вы должны с ней познакомиться.

— Конечно, — сказал я.

— А вы женаты? — спросил он.

— Нет.

— Ха, сколько же вам лет, мистер Скотт?

— Тридцать.

— И вы не женились? — В его тоне звучала деликатная недоверчивость.

Теперь красотка колыхалась почти прямо над нами, так что я подрулил и оставил машину на попечение швейцара.

Экзотическая блондинка стояла за стойкой гардероба со скучающим выражением на лице. Она устремила на меня повеселевшие глаза и улыбнулась. Я отобрал у Келли шляпу.

— Сдам ее за вас на вешалку, — сказал я. Он кивнул и стал с интересом оглядываться.

— Бывали здесь когда-нибудь? — спросил я.

Он покачал головой.

— Нет.

Я сказал: «Видите, сколько вы уже потеряли?». Он засмеялся и сказал: «Несомненно», и спросил: «Не холодно ли девочкам?»

Я подошел к блондинке. У нее были высокие скулы и приятный изгиб рта.

— Я одолжил ее специально ради вас, — сказал я, протягивая ей шляпу Келли. — Любопытно, куда вы ее повесите.

Она откинула голову движением, которое мне уже начинало нравиться, и свысока посмотрела на меня. Она ничего не сказала, только поджала губки и взяла у меня из рук шляпу.

Она была сложена как будто по моему эскизу: высокая, полная грудь; тонкая, гибкая талия; приятная выпуклость бедер; и длинные, — предлинные, потрясающие ноги. Она взяла шляпу, повернулась на пятках и, слегка покачиваясь, пошла вглубь гардероба. Я следил за ее походкой. Это было все равно что следить за представлением варьете.

Она вернулась и подала мне номерок.

— Где вы пропадали? — спросила она сухо. — Я думала, вы сразу вернетесь.

— Дела! — сказал я так же сухо. — Должен был провернуть несколько свиданий.

— Вы ведь Шелл Скотт? Частный сыщик?

— Частный следователь, мадам. Откуда вы знаете? И как вас зовут?

— Максина. А я про вас спрашивала. У Мими. Она рассказала мне про вас все. — Последнее прозвучало, как мне показалось, чуть-чуть лукаво.

— Мими?

— Мими. — Она кивнула куда-то за мое левое плечо.

Я оглянулся и увидел маленькую, смуглую, хорошенькую девушку, склонившуюся над подносом с сигаретами. Мими. Она холодно смотрела на меня. Я любезно ей улыбнулся. Она холодно смотрела на меня. Я сдался.

Я сказал Максине: «О!»

Она улыбнулась. Не ехидной, а просто милой улыбкой.

— Мими сказала, что у вас на завтрак сырой бифштекс.

— Она так сказала?

— У-гу.

— Ну, — сказал я, — не всегда. Иногда я ем гормоны.

Она улыбнулась и подняла одну бровь.

— Что я хочу знать, мистер Скотт, — как она узнала, что у вас на завтрак?

Я хищно посмотрел на нее и подошел к Келли. Он все еще осматривался.

— Пошли, — сказал я, — захватим столик.

Ночной клуб как таковой выглядел сейчас совсем иначе, нежели в шесть часов дня. Почти все столики под белыми скатертями, сгруппированные вокруг танцплощадки, были заняты смеющимися, пьющими, болтающими людьми. В приятный гул разговоров вплетались смех и позвякивание льда в высоких стаканах — это было совсем не то, что царившая здесь днем тишина. Оркестр из восьми человек исполнял «Тело и Душа», в то время как на крошечном пространстве пола, именуемом танцплощадкой, медленно кружились пары с мечтательными глазами и другие пары не с мечтательными, а просто пьяными глазами. С полдюжины гладких, хорошо упитанных дев в сверкающих непрозрачных лифчиках и прозрачных турецких шароварах скользили вокруг столиков, словно гурии из «Тысячи и одной ночи».

Марсель — щеголеватый, тонкоусый метрдотель — приблизился к нам, улыбаясь и потирая руки.

— Столик? Ах да, конечно. Восхитительный столик. Скоро начнется варьете; ваш столик будет почти среди исполнителей. Certaine−ment monsieurs, восхитительный. — В конце концов он усадил нас за столик почти на краю танцплощадки. Я бы лично не назвал его восхитительным, но по крайней мере он был не за колонной.

Мы устроились, и я предложил: «Может, выпьем перед обедом, Келли?»

— Хорошо. Уф, чуть не забыл. Надо позвонить жене.

— О’кэй. Пока вы звоните, я закажу напитки. Вам что?

— Мартини, пожалуй. Я мигом.

Он вернулся как раз, когда нам подали напитки, и мы, прихлебывая, стали изучать меню. Я заказал грудинку, а Келли предпочел филей.