Японские сказания о войнах и мятежах - страница 46

— А когда именно в будущем году? — а жрица рекла:

— Значит, в конце лета или в начале осени! — молвил государь. Сановники и придворные в слезах уговаривали его:

— Что-нибудь можно придумать, чтобы избежать этого и продлить вашу жизнь!

Но он отвечал:

— Всякой жизни положен предел, обусловленный кармой прошлых рождений. Я тут ничего изменить не в силах!

Когда он сказал это, божество наконец-то покинуло жрицу. В сердце государя поселилась печаль, и возвращение во дворец прошло в унынии.

Весной и летом первого года Защиты Основы — Хогэн[157] государь пребывал в печали, душа и тело его были в разладе, и недуг охватил яшмовое тело. Придворные, сопровождавшие его в Кумано, думали: «Это, верно, из-за того прорицания!» А кто не был тогда в Кумано, говорили: «Это от скорби по ушедшему прошлой осенью государю Коноэ!» Но недуг, предопределённый деяниями в прошлых жизнях, уже охватил государя.

Летом этого года, в двенадцатый день шестой луны, государыня Бифукумонъин постриглась в монахини и отринула мирские одежды в храме Установления Просветления — Дзёбодайин, где пребывал государь-инок. Говорили, сделала она это из большой печали — оттого, что упокоился прежний государь, а теперь и государь-инок испытывал телесные страдания. Сколь печально! Для наставления в монашеских обетах прибыл сам преподобный Канку из Митаки.

День за днём надежд оставалось всё меньше, все горевали: «Общеизвестные и сокровенные моления не вызывают знамений, знахари и гадальщики ничего не могут поделать[158]. Что же теперь делать?», а во второй день седьмой луны государь-инок упокоился, и с тех пор его называли «Инок Тоба». Лет ему было пятьдесят четыре, не исполнилось ещё и шестидесяти, и потому особенно неожиданна и прискорбна была его кончина[159]. В наших пределах, где бренны все обусловленные существования[160], старики подчас живут долго, а молодые уходят раньше них, и ничего удивительного в том нет, но печально, что так скоро завершилась драгоценная тысячелетняя жизнь государя[161]. Как будто само небо потемнело и померк свет луны и солнца. Народ скорбел так, как будто разлучили мужа и жену. Когда Татхагата из рода Шакьев показал закон бренности всего живущего, упокоившись под деревьями-близнецами сала, скорбели и люди, и небесные боги[162]. Тогда, в пятнадцатый день второй луны, во время ухода Будды в нирвану, пятьдесят два вида живых существ изливали свою скорбь, а ныне, во второй день первой осенней луны, горевали высокородные и низкорождённые по всему Девятивратному дворцу. Даже деревья и травы, что не обладают сердцем, и те изменили свой цвет от горя. Стоит ли говорить, каково было на сердце у тех, кто в последние годы служил государю, у мужчин и женщин, что заботились о нём? Мать страны и придворные дамы, не разделённые парчовыми завесами, старались не смотреть на государя, а находившиеся в яшмовых покоях сановники и придворные не говорили ни слова. Редко бывает, чтобы кто-нибудь так безутешно рыдал, как государыня Бифукумонъин. Подвернули кверху яшмовые завесы, и взирала она на драконов лик, прибрали золотое государево ложе, и прильнула она к государю. Никого не согреют, лишь без пользы лежат одеяла, и под изголовьем копятся слёзы по минувшему. Как тень под светильником, всегда сопровождала она государя, но светильник погас, и от скрипа жучков, точащих ширмы, становится ещё более грустно. Поглядит на цветы, что растут в южном дворе, — хоть и пахнут они, но не тот это запах, что вдыхала она на постеленных рукавах. Слышит стрекот сверчков, живущих в северном дворе, — пусть похож, но не тот это звук, когда изголовье рядом скрипит. Лишь долгие ночи следуют за не менее долгими днями. Горько было ей, когда в прошлом году упокоился государь Коноэ, — можно ли высказать, каково было ей, когда в году нынешнем скончался и государь-инок? Тысячу осеней, десять тысяч лет должны были бы жить оба государя, но закон обусловленного существования не различает высокородных и низких. В этой юдоли бренны и кшатрии, и домовладельцы. Просветлённый Татхагата показал закон кармических причин и следствий, обретшие великую мудрость архаты объяснили действие кармы прошлых поступков — и что же задумал Новый государь-инок?