Язык звериных образов - страница 7

Книга построена так, чтобы постепенно ввести читателя в круг рассматриваемых проблем. Две ее начальные главы посвящены общим принципам, лежащим в основе скифского искусства: в первой речь пойдет о самих этих принципах, во второй — об их реализации в конкретных произведениях искусства. В трех последующих главах излагается история скифского звериного стиля: третья глава рассказывает о его сложении, четвертая и пятая — о последующих периодах его истории. При этом автор излагает не только устоявшиеся представления, но и собственную точку зрения, отнюдь не рассчитывая на то, что она будет безоговорочно принята читателем.

В связи с этим встает вопрос: для кого написана эта книга? Обилие фактического материала, полемика с другими исследователями, многочисленные ссылки на научную литературу — казалось бы, это только для специалиста. Думается, однако, что ход мысли автора может быть понятен не только археологу или искусствоведу. От читателя ожидается всего лишь склонность если не к исследовательской работе, то хотя бы к решению задач или же просто вкус к детективному жанру — ведь научное исследование всегда несколько сродни детективу. От автора же требуется поставить читателя почти в равные с ним условия — для того и предлагается ему информация, практически не предваряемая авторскими оценками и обобщениями, чтобы он сам мог прийти к какому-либо выводу (и совсем необязательно к такому же, что и автор). Чтобы облегчить читателю эту работу, в тексте имеются смысловые повторы, призванные напомнить о том, что уже было выяснено ранее, и помочь связать воедино разные стороны того сложного процесса, который представляет собой история скифского звериного стиля. Знакомство с большим фактическим материалом по необходимости перемежается выводами локального характера, которые предваряют более общие рассуждения, требующие анализа всей совокупности данных. Пожалуй, при иной композиции книги читателю трудно было бы проследить, на чем основаны ее общие выводы— материал слишком велик и разнообразен.

И наконец, приятный долг автора — поблагодарить тех, без чьей помощи эта книга едва ли была бы написана. Прежде всего это мой учитель И. В. Яценко и мои друзья и коллеги С. М. Коляков, Т. М. Кузнецова, В. Я. Петрухин, М. Ю. Полонская, Е. А. Савостина и Л. Л. Савченкова. Их доброжелательная критика и моральная поддержка оказали автору неоценимую помощь. Автор выражает также искреннюю благодарность рецензенту книги Е. С. Новик и ответственному редактору Д. С. Раевскому, чьи советы в подготовке книги трудно переоценить.

Действительно, почему так называют именно скифское искусство? Разве изображения животных не свойственны искусству других племен и народов, разве не преобладали они в искусстве тех, кто жил до и после скифов? Не создает ли такое название лишь дополнительной путаницы? Подобные вопросы время от времени возникают у ученых. Известный археолог-иранист Э. Герцфельд писал: «Я намеренно избегаю термина «звериный стиль», который для меня так же непостижим, как был бы «человеческий» стиль или «растительный стиль». Вообще, даже преобладающее использование животных в декоративных целях не создает стиля»^>{14}. В этом Э. Герцфельд безусловно прав: стиль не может определяться предметом изображения, поскольку это понятие вообще относится к формальной, а не к содержательной стороне искусства.

Но как быть, если приемы изображения, совокупность которых безусловно лежит в области стиля, в значительной мере связаны с тем, что изображается? Недаром, судя по одному из наиболее общих определений скифского звериного стиля, он представляет собой «изображение определенных животных определенным образом»^>{15}. Получается, что понятие «скифский звериный стиль» учитывает не только собственно приемы изображения, но и влияющую на него содержательную сторону скифского искусства. В каждой культуре это влияние осуществляется по своим законам — вот почему от этого термина нельзя отрывать слово «скифский» (как бы условно сегодня ни звучало это определение).