Юность Маркса - страница 35

— Ах, — поморщилась госпожа Шлейг, — я должна сказать, что не верю простоте аристократов. Все же она — баронесса. Простота ее — притворство. Увидите, как прелестная Женни, выйдя замуж за какого-нибудь знатного богача, из бутончика превратится в напыщенный пион. Видывали мы таких. Узнает ли она вас и Софи тогда, милая госпожа Маркс? Барышня не заносчива, но это, конечно, ненатурально и происходит от хитрости.

разве то, что она все еще не нашла жениха, не говорит о дальновидности и расчете?

— Ну, в девятнадцать лет можно повременить, не к спеху надевать фату, — ответила госпожа Маркс, косо посматривая на дочь. Разговор за столом начинал казаться ей неподходящим для молодой девушки. — В Кёльне, — продолжала она, стараясь перевести разговор, — в оркестре оперы на арфах играют теперь женщины.

— Сожалею об их несчастных матерях! — Госпожа Шлейг содрогнулась.

— Напротив, мне кажется это хорошим почином, — вмешалась, оживившись, Софи и, невзирая на укоризну в глазах матери, продолжала: — Во Франции, более того, в лавках торгуют приказчицы, нанятые со стороны.

— Даст бог, Трир это минует, — с достоинством возразили ей дамы. — Подобный соблазн недопустим для наших сыновей. Главное, эти девицы считаются в обществе вроде как бы порядочными…

Впервые в беседу вмешалась жена пастора Якова Гроссмана, лицо которой напоминало насмешнице Софи сдобную булочку с пятью изюминками, вдавленными на месте глаз, носа и рта.

— В Кёльне, — объявила она, — опять заживо погребли женщину.

Госпожа Гроссман тщательно подбирала и коллекционировала мрачные истории и приносила их с собой, раскладывая и выхваляя, как коробейник свой товар.

Ее усердными стараниями было возведено на трирском кладбище особое помещение, где покойников держали три дня до погребения, со звоночком на груди, на случай, если они не мертвы, а находятся в летаргическом сне.

Генриетта, суеверно избегавшая разговоров о смерти, попыталась оградиться от мрачных россказней, солгав, что знает о кёльнском происшествии, но пасторша не сдавалась.

— Не может быть, дорогая! Вы имеете в виду случай с почтальоном, но это уже прошлое. Я только сегодня узнала на остановке дилижанса то, что хочу вам сообщить. История воистину изумительная. Представьте, какой-то купец второпях схоронил жену. Однако вор, прельщенный перстнем и платьем усопшей, разрыл могилу — и что бы вы думали? Он так дернул палец мнимоумершей, что привел ее в чувство. Муж, говорят, поседел от ужаса, когда покойница вернулась домой. Он, конечно, принял ее за привидение. Кстати, слыхали ли вы о таинственном призраке, который ускорил смерть старухи Рутберг?

Генриетта Маркс велела Софи зажечь лампу и убрать со стола оставшийся кофе: это был знак к расставанию. Гости встали и, прощаясь, облобызали приятельницу. Неистово шурша многочисленными тафтяными юбками и раздуваясь, как воздушный шар, спускалась по лестнице госпожа Шлейг. Впереди нее, непрерывно оборачиваясь и торопясь досказать о страшном случае в городской мертвецкой, бежала коротышка Гроссман.

По поручению отца, занятого разбором дела в суде, Карл и Герман поджидали дядю Пресборка у почтовой городской станции, где останавливались дилижансы междугородного сообщения. Опаздывавшая карета, запряженная четверкой, появилась наконец из-за угла Мясной улицы. Измазанный грязью и пылью кузов, перекосившаяся дощечка «Кобленц — Трир», выбившиеся из сил лошади — все говорило о дальнем, трудном пути.

Дядя Иоганн, издали узнав сыновей сестры, бодро махал им синим платком. Выгрузив вещи, он обнял мальчиков и заговорил с ними на не совсем правильном немецком языке с резким голландским акцентом. Построение фраз и произношение напомнили Карлу мать, так и не одолевшую языка страны, в которой она жила после замужества. Голландский дядюшка весело расспрашивал о родственниках и передавал поклоны из Нимвегена. Господин Пресборк был весьма доволен путешествием, в особенности остановкой в Кёльне.

— Прекраснейший город, — повторял он, передавая впечатления, касавшиеся главным образом бойкой торговли на рынках и в лавках.

В Бонне Иоганн ночевал, а в Кобленце после обеда успел осмотреть достопримечательный дом, где родился сам Меттерних.