Юта - страница 8

- Як маме хочу! - Юта заплакала, подёргивая худенькими плечиками. - Тётя Варя, поедем к маме!

Варвара Васильевна поправила тугой узел седых волос и подошла к Юте. С тех пор как гайдамацкий атаман на её глазах бросил в горящую хату двухлетнюю дочь и застрелил мужа, командира Красной Армии, Варвара Васильевна не имела своих детей. Но всю жизнь она провела среди ребят, учила их, воспитывала, любила, как своих. Поэтому она хорошо понимала состояние Юты.

- Успокойся, моя девочка. Ты же знаешь: к маме нельзя. Там каждый день вот такое… Ещё хуже. Всех детей оттуда увезли. Да и не пропустят нас с тобой туда.

Юта прерывисто вздохнула и притихла.

Обстрел прекратился.

Но вот где-то уже далеко от посёлка с грозным шумом разорвался новый снаряд, за ним - второй, третий… А затем разрывы слились в сплошное громыхание. Домик загудел, задрожал, словно на его железную крышу обрушились с неба огромные камни.

Кто-то забренчал щеколдой на крылечке, и дверь в комнату отворилась. Вошла Таня Беляева, круглолицая шестнадцатилетняя девушка; на её вздёрнутом носике удобно сидели очки.

- Варвара Васильевна, скажите, что мне делать? Бабушка остаётся здесь. Куда же я? Где папа и мама, не знаю. До тёти Елены тридцать километров, и там уже немцы.

Варвара Васильевна знала, что родители Тани незадолго до войны уехали на родину матери, оставив дочь у бабушки. Таня кончала девятый класс, училась хорошо, не было никакой необходимости отрывать её от занятий.

- Поедешь с нами, - сказала Варвара Васильевна. - Иди за вещами. Нам здесь тоже оставаться нельзя.

- Спасибо… Не знаю даже… - Таня вдруг торопливо заговорила: - По Сольцам из пушек стреляют. Что там делается! Ужас! Псков и Порхов наши оставили. Немцы в двадцати километрах…

Когда Таня ушла, Варвара Васильевна принялась отбирать вещи и складывать их в одеяло.

Едва успела она связать вещи в узел и кое-что уложить в небольшой чемоданчик, как к дому подъехала гружённая чемоданами и узлами телега, запряжённая лошадью, кото- рой правил, сидя на передке, секретарь поселкового Совета Иван Иванович Лагутин.

- Я за вами, Варвара Васильевна! - крикнул он, бойко спрыгнув с телеги.

На возу сидели ребятишки и испуганно смотрели туда, откуда доносился гул рвущихся снарядов.

Пришла Таня Беляева.

Положив чемоданчик и узел на подводу, Иван Иванович приказал Юте:

- А ну, марш к ребятишкам!

- Я, дядя Ваня, пешком пойду. - Юта показала на тапочки, одетые на босу ногу. - Лошадке будет легче.

- Лошадь выдюжит, а вот ты смотри: устанешь, идти далеко.

- А куда?

- Куда? - Иван Иванович помолчал и стиснул зубы. - Куда все, туда и мы, дочка. - Он подхлестнул лошадь вожжой. - Трогай, Серко!..

На дороге появились беженцы. Первыми прошлись дробью по булыжнику и скрылись за горой кибитки цыганского табора. За ними потянулись цепью автомашины, подводы, скот, пешеходы с тачками в руках и с котомками за плечами.

Цепь эта становилась длиннее, обрастала новыми звеньями, её разноголосый звон всё громче разносился над Шелонью: дорога, словно жадная река, вбирала в себя новые и новые потоки беженцев.

Поднявшись на гору, люди останавливались и тоскливо смотрели назад, на зеркальную Шелонь, на посёлок, на соседнюю деревеньку, что раскинулась левее, на поля волнистой колосящейся ржи.

Иван Иванович тоже слез с воза, остановив лошадь на обочине дороги. Легко перемахнув через канаву, он шагнул в пахучее клеверище, разгладил, словно перед едой, седые жёсткие усы, снял фуражку и поклонился посёлку, в кото- ром прожил пятьдесят лет. Потом тяжело опустился на колени, прижал жёсткими пальцами траву и вырвал комок тёплой, душистой земли. Бережно завернул он землю в чистый носовой платок и неторопливо спрятал во внутренний карман пиджака.

Внезапно над окрестностью раздался пронзительный звук.

Через мгновение там, где стоял домик Варвары Васильевны, взметнулась к небу сплошная стена разрыва. Варвара Васильевна ахнула, сделала несколько неверных шагов под гору, но, увидев вместо своего домика чёрную дымящуюся развалину, зажмурилась и вяло опустилась на обочину.

- Не надо, тётя Варя. - Юте показалось, что Варвара Васильевна заплакала. - Ехать пора…