«З» - значит злоба - страница 17

В настоящее время, когда офис почти опустел, я попросила одну из служащих проверить имя на компьютере.

Она обернулась и внимательно посмотрела на меня.

— Вы с ума сошли? Меня могут за такое уволить.

Она развернула монитор, чтобы я не могла видеть экран.

— Я частный детектив.

— Вы можете быть хоть Папой римским. Нужно ждать ответа из Сакраменто. От меня вы ничего не получите.

— Стоило попробовать.

Я попыталась изобразить обаятельную улыбку, но это не помогло.

— А вы нахалка.

Она отвернулась, неодобрительно покачав головой, и начала собирать вещи со стола.

Вот такие у меня способности к убеждению.

Я вернулась в свой офис, напечатала адрес на конверте, выписала чек штату, положила его в конверт вместе с заполненной формой, наклеила марку и вложила пакет в ящик для отправляемой почты. Потом сняла трубку и позвонила Дарси Паско, секретарше из страховой компании Калифорния Фиделити. Мы немного поболтали о прежних днях, прежде чем я озвучила ту же просьбу, с которой обращалась к служащей из Управления автомобильного транспорта. Страховые компании всегда пользуются их данными. Воообще-то, у Дарси не было официального допуска, но она знала, как это обойти. Я сказала:

— Все, что мне нужно — это адрес.

— Сколько у тебя времени?

— Не знаю. Сможешь сделать завтра утром?

— Наверное, но это будет тебе стоить… Повтори еще раз, как зовут парня?

Когда я вернулась домой, в квартире горел свет, но Дица не было. Он принес мягкий чемодан, который поставил за диван. В шкафу висел чехол для костюмов. В нижнй ванной на туалетном бачке стоял его несессер. Пахло мылом, а на штанге для душа висело влажное полотенце.

Я вернулась в кухню и включила радио. Элвис пел последние строчки из «Can't help falling in love».

— Поговори у меня! — буркнула я и выключила его.

Я поднялась по винтовой лесенке в спальню, где сняла кроссовки, растянулась на кровати и уставилась в окошко на крыше. Уже было гораздо позже пяти, и темнота опускалась, как шерстяное одеяло, плотное, свинцово-серое. Из-за сплошной облачности я даже не могла видеть вечернее небо через плексигласовый купол.

Я была усталая, голодная, и немного не в себе. Одиночество — странная вещь.

С одной стороны, иногда хочется компании просто для комфорта, кого-то, чтобы обсудить, как прошел день, кого-то, с кем можно отпраздновать повышение по службе, кого-то, кто поможет, когда ты заболеешь.

С другой стороны, когда привыкнешь быть одной (другими словами, когда все делается по-твоему), ты удивляешься, как можно принимать на себя тяжесть отношений.

У других человеческих особей имеются собственные, горячо защищаемые, мнения, привычки и манеры, плохой вкус в искусстве и музыке, не говоря о плохом настроении, предпочтениях в еде, страстях, хобби, аллергиях, эмоциональной фиксации, которые совершенно не соответствуют правильным, то-есть вашим. Не то, чтобы я размышляла в таком ключе о Роберте Дице, но, входя в квартиру, я отметила раздражающее напоминание о присутствии «другого». Он вовсе не был назойливым, неприятным или неаккуратным. Он просто был здесь, и его присутствие действовало на меня как раздражитель. Я имею в виду, куда это вело? Никуда, насколько можно сказать. Только я к нему привыкну, он удерет снова. Так зачем утруждаться и приспосабливаться, если его компания не постоянна? Лично я не нахожу гибкость желательной чертой.

Я услышала, как ключ поворачивается в замке, и поняла, что заснула. Села, поморгала. Внизу Диц включил свет. Слышно было шуршание бумаги. Я встала, подошла к перилам и помотрела вниз, на него. Он включил радио. Я заткнула уши пальцами, чтобы не слышать, как Элвис душевно поет о любви. Кому нужна эта фигня? Диц был большим любителем музыки-кантри, и я надеялась, что он переключит канал, чтобы найти что-нибудь более бренчащее и менее подходящее моменту. Он почувствовал мое присутствие и поднял голову.

— Хорошо. Ты дома. Не видел твоей машины на улице. Я купил еды. Хочешь помочь распаковать?

— Сейчас спущусь.

Я быстренько завернула в ванную, где провела расческой по волосам, почистила зубы и воспользовалась удобствами.